у других. Ты на самом деле прекрасно бы жил без чувств и эмоций, потому что у тебя была семья, но тебе было этого недостаточно. Ты упрятал собственного сына в больницу, думая, что у меня отклонения, раз я не могу тебе помочь так же, как Элизабет помогла своему отцу. Но если бы ты допустил мысль о том, что причина кроется в тебе. Что ты сам закрываешься и не даёшь помочь тебе.

— Пытаешься оправдать то, что ты ни на что не годен, обвиняя меня? — ухмыльнулся мистер Андерсон.

— Перестаньте так относиться к сыну! — не сдержалась Элизабет, что было очень характерно для неё, ведь больше всего она не выносила несправедливость.

— Бетти, милая, я понимаю, что ты хочешь видеть для всех счастливый конец, но его не будет. Просто пойдём со мной, а они пусть живут своей жизнью.

— Это неправильно. Почему бы вам не прислушаться к Кристиану. Всё ещё можно исправить.

После слов девушки возникла тишина, в которой каждый думал о своём, но каждый задавался одним и тем же вопросом: «Действительно ли можно всё исправить»? Кто-то верил в это, кто-то хотел верить, а кто-то считал, что это удел наивных глупцов, но всё же в порыве отчаяния надеялся, что всё возможно. Но были и такие, кто уже потерял веру в лучший исход и их — увы, уже нельзя было убедить в ином.

— Вы так легко рассуждаете, — оживился мужчина. — Знаете ли вы через что я прошёл? Каждый день мой лечащий врач повторял, что всё может измениться, не сегодня, так завтра. И я верил ему.

— Я знаю, — сказал Кристиан. — Я видел, что с тобой происходит, но ты всё продолжал твердить о том, что твой друг обрёл эмоции благодаря дочери. Ты кричал, тряс меня за плечи и просил, чтобы я хоть что-то сделал. Затем привозил домой горы игрушек, предназначенных не мне, а потом пропадал на несколько дней. Возвращался счастливым, думая, что совсем скоро все эмоции проявятся, а когда этого не случалось, винил меня и так по кругу.

Мужчина пропустил мимо ушей такие важные слова, потому что знал, что это правда. А на правду, которая нам не нравится, мы чаще всего закрываем глаза. Как бы Элизабет с Кристианом не старались достучаться до мистера Андерсона, их попытки были тщетны. Мне казалось, что мы топчемся на одном месте и пора бы уже заканчивать переговоры, которые не имели никакой итоговой точки с обеих сторон.

— Вы же понимаете, что следующий ваш шаг приведёт только за решётку, — сказала девушка, будто прочитав мои мысли.

— Ты же не поступишь так с тем, кого знаешь с самого детства.

— Я, прежде всего, инспектор полиции. И моя работа очищать мир от таких, как вы.

— Но что у тебя есть на меня? — с иронией поинтересовался он.

Элизабет достала из кармана ручку, которая показалась мне знакомой.

— Узнаёте?

— Ты подарила нам с твоим отцом одинаковые ручки. Как и он, я всегда ношу её с собой.

— Верно. Но только это не просто ручка, но ещё и прослушивающее устройство. Я знаю всё, что вы так тщательно хотели скрыть.

Мистер Андерсон сжимал и разжимал ладони, понимая, что на этот раз ему не выйти сухим из воды. А я был в очередной раз поражён Элизабет и её невероятным способностям, но больше всего мне хотелось знать, когда же она начала своё тайное расследование, и вопрос не заставил себя ждать.

— И когда ты начала меня подозревать?

— Я не подозревала вас. Однажды, вы пришли к нам в плохом настроение, и долго сидели с отцом в кабинете. Обычно вы всегда держали при себе телефон, но в этот раз оставили на чайном столике. Он начал звонить, и сначала я не обращала внимания, так как отец учил меня не лезть в чужие дела. Но звонки становились всё настойчивее. Я не хотела прерывать вашу беседу, поэтому ответила. Хотела всего лишь сказать, что вы заняты и перезвоните позже. А затем Кристиан представился твоим сыном. Сначала мне показалось это шуткой, ведь я и подумать не могла, что вы станете скрывать его, но переписала номер. А вечером мы созвонились. Его рассказ всё ещё казался мне чем-то выдуманным, но он просил помочь. Тогда я и подарила эту ручку, которая раскрыла мне всё.

— Тогда почему только сейчас ты решила мне об этом сказать? Ждала выгодного момента, чтобы ударить сильнее?

— Давала шанс. Каждый раз повторяла, что вы заслуживаете, очередной шанс и сможете признать свою ошибку.

— Ты тоже пытаешься доказать мне то, что вся проблема во мне самом, — разочарованно произнёс мужчина, потому что рассчитывал, что хотя бы Элизабет будет на его стороне. — Хорошо, раз так, то закончим всё здесь и сейчас, — сказал он, и поднял руку вверх, держа какой-то предмет. — Все ведь помнят ту трагедию, произошедшую в больнице? Почему бы нам её не повторить? — предложил он, улыбнувшись одним уголком губ, всё больше походя на сумасшедшего.

Теперь я понял, что в руке он держал зажигалку, а запах, который только сейчас ударил мне в нос, был бензином. Мужчина специально отвлекал нас разговором, чтобы каждый уголок дома успел пропитаться. Я не думал, что произойдёт в следующую секунду. Перед глазами была только Элизабет, и обещание, данное её отцу.

— Мистер Андерсон, отпустите остальных, вам ведь нужен только я. Из-за меня вы так себя ведёте, — спокойно сказал я, чтобы не напугать его.

— Нет, — одновременно выпалили трое моих самых близких людей, которые всегда были рядом, даже находясь на расстояние. Те, кто поддерживал, верил и давал мне чувство нужности. Пришло моё время отдавать, а не только принимать, и когда, если не сейчас я мог это сделать.

— Нам не нужна такая жертва, — сказала Элизабет, снова забираясь ко мне в голову, что не могло не заставить улыбнуться.

Девушка, в которой собрались воедино все лучшие качества, с добавкой взрывного характера, настырности и капелькой неуступчивости, что делало её ещё более интересной и целостной личностью в моих глазах. И даже если бы я сейчас вытолкал её за дверь, в целях спасения, она бы нашла путь вернуться обратно, чтобы для начала накричать за столь неподобающее поведение, даже ей во благо. Я смотрел на неё, и ком чего-то тёплого и уютного зарождался во мне. Доктор был прав, когда сказал, что однажды я встречу того, кто изменит меня, даже если я к этому не стремлюсь. Мне потребовались месяцы, чтобы выучить все чувства, ещё месяцы, чтобы научиться улыбаться так,