Я нашла.

Попав под своды храма, я решила, что церковь — место вовсе не мрачное и не холодное. Яркие краски, золото, дерево, ангелочки, голубой потолок, розовый мрамор в основании колонн. И пол с подогревом, потому-то в храме теплее, чем у «Колетт». Мне стало почти хорошо. Я воображала, как иду, застыв от скорби, к этакой статуе Командора, которая вперит в меня злобный взгляд, подняв указующий перст. Я ощущала если не покой, то решимость. Кроме того, я изрядно набралась: белое вино — штука коварная, и мне стоило труда держаться прямо.

В церкви не было ни души, но метрах в ста впереди, в самом центре хоров, я узнала фигуру Карла.

Одет он был с головы до ног в тряпки Хеди Шлимана для «Диора» и стоял на коленях на скамеечке, прикрыв глаза и слепив ладони. На каждом пальце красовались кольца.

Неужели молился? Кому, хотелось бы знать, адресовалась молитва? И правда, к кому можно апеллировать, если ты сам — последнее звено структуры? Может, у Бога, как у всех крупных предпринимателей, есть акционеры, к которым можно обращаться с просьбами или отчитываться о положении дел? Какой у Всевышнего «пенсионный фонд»? Верующие, конечно… Спросить я не решилась, подошла и встала рядом, затаив дыхание.

Он ощутил мое присутствие и улыбнулся.

— Здравствуйте, Полин. Вы заметили, под какой картиной мы с вами находимся? «Явление Христа Марии Магдалине» кисти Гийома Гийон-Летьера. Учитывая сложившиеся обстоятельства, довольно комично, не находите?

— Пожалуй, — пролепетала я.

Только теперь он открыл глаза и пронзил меня взглядом. Я почувствовала: он все понимает, все обо мне знает, даже то, о чем я сама не догадываюсь.

— Вам знакома эта церковь, Полин? Первый камень заложил Людовик XIV. Мне она очень нравится. Здесь часто бывают люди искусства, но и журналистов здесь тоже отпевают! Ха-ха-ха, я вас дразню. Ну, пойдемте, я хочу вам все показать. Заодно и побеседуем. Мне всегда нравилось разговаривать на ходу, а вам?

— Очень нравится.

— Лгунья! Вы же терпеть не можете ходить, и я прекрасно это знаю.

Я улыбнулась, поддавшись его обаянию. Возможно, мне показалось, но с момента нашей первой встречи Бог очень продвинулся в плане чувства юмора. Как бы там ни было, сейчас он явно пребывал в отличном расположении духа. Возможно, я смогу его уговорить.

— Посмотрите на эти картины Шассерио в крестильном приделе, Полин, они восхитительны. А вот святой Филипп крестит евнуха королевы Эфиопии — забавный сюжет; справа святой Франсуа-Ксавье в окружении народов, которые он обратил в христианство. Итак, как ваши дела?

— Плохо. Да вы ведь все знаете.

— Идемте в придел святой Сусанны. Обожаю памятник аббату де л'Эпе. Да, пожалуй, как ни жаль, ваши поиски смысла были не слишком продуктивными.

— Это еще мягко сказано. Все очень просто: по моей вине страдают те, кого я люблю, мсье… э-э, Господи, ваше преосвященство… ну как же мне вас называть?

— Зовите меня Карлом. Когда мы встречаемся, я похож именно на него, не так ли? Вот и хорошо. Мне нравится идея миллиардов разных имен. Я отведу вас в трансепт, хочу, чтобы вы непременно увидели статую Фальконе «Христос в масличной роще», это шедевр барочной скульптуры.

Я взглянула и, хотя меня разбирала досада на Карла, без конца менявшего тему, восхитилась.

Он продолжил мягким тоном:

— Как сильно вы изменились, Полин. Тридцать девять дней назад вы бы меня уже раз десять перебили, тарахтели бы не умолкая, поучали, ругались, вы на многое были способны. Я знаю, что вы хотите сказать мне что-то очень важное, но терпеливо ждете. Вопреки тому, что вы сами об этом думаете, всего за месяц вам удалось приобрести три главные добродетели.

Я была так ошеломлена, что протрезвела.

— Идемте к приделу Девы Марии, он прекрасен. Сейчас я вам все объясню. Как вам, разумеется, хорошо известно — у меня ни на миг не возникает сомнения в вашем высоком культурном уровне, — главными добродетелями являются справедливость, стойкость, воздержанность и благоразумие. Ваше поведение доказывает, что вы приобщились к трем последним. Что до первой…

— Простите, что перебиваю, но речь именно о справедливости, — быстро проговорила я. — Из-за меня все страдают, а это несправедливо, ведь во всем виновата только я. У меня есть предложение: я берусь за ваш журнал, а вы за это все уладите в моей семье и с моими друзьями. Идет?

Бог остановился как вкопанный.

— Полин Орман-Перрен, вы что, предлагаете мне сделку?

— О, нет, нет, нет, нет. Вовсе нет. Я просто…

И тут мои глаза наполнились слезами. Он сделал вид, что ничего не заметил.

— Если так, я готов усмотреть в этом доказательство того, что за последние несколько недель вы приобрели и некоторые теологические добродетели, а именно веру, надежду и милосердие. Вы готовы пожертвовать собой ради других, вы верите, что я помогу осуществить ваш замысел. Тридцать девять дней назад вы мне поверили, Полин. А очень многие, окажись они в вашем положении, предпочли бы сказать себе, что встреча с Создателем им просто приснилась и можно жить дальше как ни в чем не бывало. Вы, Полин, поступили иначе. Мне это нравится.

Я разинула рот.

— Не стоит так удивляться. Наслаждайтесь приделом Богородицы. Во времена Революции он был поврежден, но все равно прекрасен. Архитектор Ардуэн-Мансар, скульпторы Ангье и Фальконе, центральная часть почти не пострадала.

— Великолепно. Ничего, если я еще разок отступлю от темы? Значит… Карл, вы согласны помочь моей семье?

— Не торопитесь, дитя мое! Помните, при первой встрече я сказал, что решил оставить человеку свободу воли? Вы сами делаете выбор в пользу добра или зла. Я крайне редко вмешиваюсь в земные дела и не думаю, что мне следует…

— Не говорите так, умоляю! Вы не представляете, как я их люблю! Я не вынесу их страданий! Они все замечательные! Даже мои начальницы! Даже Жермена Крике! Даже Мари-Анж Леприор! Даже Прут! Это ваши творения, вы не можете их покинуть! Все беды случились из-за меня, если нужно, отправьте меня прямиком в ад, но помогите им.

Карл поднял глаза к сводчатому потолку храма, улыбнувшись с едва уловимым кокетством, что ничуть не умаляло его достоинства.

— Какое совпадение! Мы дошли до придела Двенадцати Апостолов, вот полотно «Поучение святого Павла», вашего небесного покровителя. Я подумал, Полин, и решил, что НЕ приму вашего предложения.

Я поднесла обе ладони ко рту.

— Не думаю, что будет уместно забирать вас сегодня. Вряд ли вы в вашем теперешнем состоянии сможете оказать мне в раю существенную помощь. Я внимательно за вами следил, ПОП, и от души посмеялся над вашей неловкостью. Потом догадался, что сам направил вас по ложному пути. Я тоже могу ошибаться, не смотрите на меня с таким недоумением…

— Быть того не может, Карл, кто угодно, только не вы! Лишь человеку свойственно ошибаться…