– Не бойтесь, всего лишь вода. На полотенце.

Граф грозно нахмурился.

– Знаю.

– И мне необходимо положить полотенце вам на ногу. Пожалуйста, не говорите, что стесняетесь.

– Не нужно нянчить меня, как безнадежного инвалида.

– Никто не собирается вас нянчить. Отодвиньте одеяло.

Бенджамин приподнялся на локтях, но исполнить просьбу даже не подумал.

– Ничего хорошего все равно не получится.

– Конечно, лучше было бы прогреть ногу в теплой ванне, но так проще. Главное – расслабить мышцы. Что вы теряете?

– Достоинство. Дайте полотенце, я все сделаю сам.

Удивительно, что такой сильный, красивый человек вел себя, как капризный ребенок. Дафна сложила полотенце в длинный прямоугольник и протянула упрямцу.

И все же любопытство – сугубо медицинского свойства – не давало покоя. Насколько велика рана? Какое лечение применялось? Сколько времени она затягивалась? Дафна подошла ближе.

– Отвернитесь, пожалуйста.

– Но мне уже доводилось видеть мужские ноги. – И это не было ложью. Дафна ухаживала и за отцом, и за мистером Коулсеном, которому шел восемьдесят третий год.

– Возмутительно. Немедленно отвернитесь.

Она послушалась – главным образом потому, что щеки снова запылали.

– Постарайтесь плотно обернуть ногу.

За спиной послышалось ворчание – очевидно, больной пытался сесть. Надо было поднять его, а уже потом отворачиваться, но тогда в следующий раз он отверг бы всякую помощь.

– Готово.

Дафна повернулась и увидела, что граф побледнел еще больше. Взяла полотенце и промокнула вспотевший лоб.

– Известно ли вам, что трудно найти человека упрямей?

– Да, – гордо ответил он. – Только поэтому нога до сих пор при мне.

– Хирург собирался ее отнять?

Бенджамин невесело рассмеялся.

– Вот-вот, он произнес именно это слово. На самом же деле хотел отпилить.

– Но таким образом он старался сохранить вам жизнь. – Дафна присела на край постели и провела пальцами по спутанным темным волосам – длинным и густым.

– Однако я все еще здесь, – угрюмо возразил граф. – Почти.

– Почему вы не разрешаете мне посмотреть рану? Слабонервной меня еще никто не называл. Я помогала нашей соседке, миссис Мэнсон, когда ее дочь производила на свет близнецов.

Бенджамин открыл глаза и улыбнулся.

– Настоящий героизм. Я восхищен.

– Так почему же не доверяете?

– Моя нога… изуродована. Не хочу, чтобы вы думали обо мне, как об очередном пациенте.

– Я думаю о вас, как о друге – о человеке, который согласился помочь в трудную минуту. Шрам, пусть и глубокий, – не повод изменить мнение.

Фоксберн цинично усмехнулся.

– Шрам – самая малая из моих проблем.

– Как сейчас ваша нога?

Он прищурился, словно прислушиваясь к ощущениям.

– Судороги прекратились, но все равно кажется, что бедро сжато тисками.

– Пора снять остывшую повязку и положить горячую. – Дафна намочила в ведре новое полотенце и отжала. Прежде чем Бенджамин успел возразить, завела руку за спину и помогла сесть. Отдала полотенце и снова отвернулась.

– Горячо, – послышался с кровати жалобный возглас. После нескольких мгновений возни страдалец с тяжким вздохом упал на подушку.

Дафна повернулась и взяла из протянутой руки мокрое холодное полотенце.

– Видите? Никакого колдовства, все очень просто. Пока. – Она хитро усмехнулась, а в ответ получила легкую улыбку.

– А что будет дальше? Принесем в жертву какое-нибудь маленькое беспомощное животное?

– К счастью, не так драматично. Ограничимся легким массажем.

– Нет. – Отказ не допускал сомнений.

– Да, – не менее решительно возразила Дафна. – Оставаясь рядом с вами, я жестоко рискую. Вы просто обязаны уступить.

– Прошу вас, – взмолился Бенджамин. – Я не хочу демонстрировать собственную слабость.

Неподдельный страх, глубокое отчаяние растрогали почти до слез.

– Понимаю. Можете оставить ногу под одеялом, если от этого станет легче. Но придется смириться. Боевое ранение ни в малейшей степени не унижает вашу мужскую гордость. Напротив, подчеркивает смелость.

Граф безнадежно покачал головой и что-то невнятно пробормотал.

– Не волнуйтесь, ничего плохого не произойдет. – Дафна осторожно сунула руку под одеяло, вытащила мокрое полотенце и повесила на край ведра. Потом взяла сухое и положила на ногу. Присела на край кровати. – Надо вытереть.

Здоровая нога в это время оставалась согнутой в колене и создавала подобие укрытия. Как только Дафна принялась легко растирать бедро поверх полотенца, мышцы снова напряглись, и судороги не заставили себя ждать. Дафна продолжала работать и старалась не думать о том, что сидит на постели на редкость привлекательного мужчины… к тому же почти обнаженного.

Сейчас было важно принести ему облегчение и подарить надежду на жизнь, свободную от невыносимых страданий.

Она повернулась и придвинулась немного ближе, чтобы действовать двумя руками в спокойном, умиротворяющем ритме. Начала с колена и методично продолжила движение вверх по бедру, очерчивая круги большими пальцами. Полотенце, конечно, мешало, но, даже несмотря на барьер, Бенджамин заметно расслабился. В то же время ткань не скрывала очевидных повреждений: рана и в самом деле оказалась обширной и глубокой.

Дафна страдала, но скрывала переживания. Бенджамин не нуждался ни в сочувствии, ни тем более в жалости. Всегда и во всем он привык действовать с позиции силы.

– Сейчас попробую массировать жестче. Возможно, сначала будет немного неприятно, но уже через несколько минут вы почувствуете заметное облегчение.

– Уверены, что готовы рисковать ради меня своим добрым именем? Право, я того не стою, спросите кого угодно.

– Позвольте составить собственное мнение. – Работать открыто и видеть, что делаешь, было бы гораздо проще, но с одеялом все-таки пришлось смириться. А вот полотенце мешало. Дафна осторожно вытащила его, и Бенджамин тут же открыл глаза.

Однако она не обратила внимания на реакцию и продолжила массаж. Прикосновение поразило: кожа оказалась теплой, живой и очень… мужской. Твердые волоски щекотали ладонь, хотя в некоторых местах ощущались гладкие как лед рубцы. Внутри, под кожей, прощупывались неровности и узлы, как будто рана затянулась, а мышцы так и остались поврежденными.

Она разминала ногу изо всех сил, хотя видела, что на лбу пациента выступил пот, а губы сжались в тонкую линию. Ладони постепенно продвигались вверх, и нога заметно твердела, пока не превратилась в камень: наверное, рана была уже совсем близко. Действительно, скоро на внешней стороне бедра появилось углубление величиной с крупную сливу. Дафна не стала ее обходить, а смело исследовала, стараясь на ощупь определить размер и глубину, чтобы представить возможные способы лечения.