У Гурова была с собой фотография Дроздова. Он достал ее и показал женщине.

– Этого вы называете Томилиным?

Она с большим интересом уставилась сначала на Гурова, потом на фотографию, потом опять на Гурова и наконец высказалась с неподражаемой интонацией:

– Ничего себе! Это называется «попала девушка»! Выходит, ты, красавчик, всего-навсего мент? Ну, тогда я пошла! У меня в контракте строго оговорено – не базарить с посторонними.

– С каких пор менты стали посторонними? – с улыбкой спросил Гуров, мягко, но непреклонно усаживая женщину обратно в кресло. – Менты всюду свои, и тебе это должно быть прекрасно известно, раз подписываешь такие контракты. Между прочим, я вот тоже разочарован. Думал, ты девушка из высшего общества, как в песне поется, а ты всего-навсего проститутка. Я же не обижаюсь! И потом, ты так и не ответила на мой вопрос, девочка. Этого человека ты называешь Томилиным?

– Это он себя называет Томилиным. У нас, между прочим, каждый называет себя так, как ему удобнее. Только главный знает, как кого зовут на самом деле. А мне сказали – Томилин, пускай так и будет… Ну все? Я пошла?

– Куда тебе торопиться? – удивился Гуров. – Посиди. Ведь ты, насколько я понимаю, была заказана гражданином Томилиным на выходные в качестве попутчицы?

– Ага, как же! Попутчицы! Этому уроду такие номера нравятся… Бр-р! Вспоминать лишний раз не хочется. И вообще, рожа у него противная. Вот с тобой бы я… Но это строго между нами, красавчик, ладно? А то меня спишут на хрен на берег, а за длинный язык еще и фейс попортят. Куда мне тогда идти бизнес свой делать? На Курский вокзал? А вы Томилина повязали, что ли? Зря, между прочим, все равно отмажется. Он где-то на Рублевке живет. Такие вам не по зубам.

– Ты еще наших зубов не видела! – засмеялся Гуров. – Давно здесь трудишься?

– Год уже, – сказала девушка. – Подруга надоумила. Вообще-то, здесь классический стиль предпочитают. Как ты сказал, чтобы на высшее общество похоже было. Но и такие простые девушки, как я, тоже ценятся. Томилин, например, любит, когда я его матом подбадриваю. Ему его гламур этот надоел до рвоты, хочется чего попроще. А вообще я тебе так скажу, что высшее общество, что низшее – кругом один бардак! Дом терпимости, короче!

– Яркая мысль! – заметил Гуров. – Я ее позже запишу. А сейчас расскажи мне про структуру вашего общества. Кажется, оно «Велес» называется?

– Ну да, – неохотно ответила девушка. – Только, извини, все-таки я с тобой больше базарить не буду, красавчик. Если хочешь, можем в постельке покувыркаться, раз уж ты сюда затесался, но колоться я не буду. Себе дороже.

– А не колись, – кивнул Гуров. – Я тебе просто буду некоторые вещи называть, о которых сам догадался, а ты скажешь, правильно это или нет. Вот, к примеру, название этого судна «Олимпия», так? А когда оно на большую воду выберется, название сменится, верно? «Советская Родина» будет?

У девушки весело сверкнули глаза.

– Угадал! – одобрительно сказала она. – У них специальные приспособления – буквы на борту менять. Теплоход частный. Зарегистрирован как «Олимпия», а всякие безобразия на «Советской Родине» происходят. Кто со стороны посмотрит, так это и понимает… Ой, я опять с тобой разболталась! Ты точно хочешь, чтобы мне ливер выпустили!

– Ну что ты! Кто его тебе выпустит, девочка! Мы этого не допустим! – добродушно сказал Гуров и очень в первый момент удивился, какую реакцию вызвали его слова.

Девушка расширившимися от ужаса глазами смотрела куда-то мимо него и, кажется, даже не дышала. Гуров резко обернулся. На него в упор смотрели два вороненых ствола.

Но даже не угрожающий вид этих стволов поразил Гурова. Его куда больше поразили лица тех, кто держал в руках оружие. Они были ему прекрасно знакомы – Владимир Корнеевич и партнер по картам Дима оказались тут как тут, словно Гуров произнес какое-то заклинание, вызывающее злых духов.

«Значит, на палубе не только я заметил этого прохиндея, – решил Гуров, – но и он меня заметил. Видимо, подсуетились и остальные. Ну что же, так всегда бывает, когда суешься в осиное гнездо без подготовки. Недаром Петр так не любит, когда мы со Стасом пускаемся в импровизацию. Честно говоря, даже не знаю, что теперь нужно делать».

Выбор у него и правда был невелик. По злым физиономиям его старых знакомых было видно, что настроены они очень решительно. Судя по всему, получили приказ стрелять при сопротивлении. Единственное, что в такой ситуации мог позволить себе Гуров, – хотя бы внешне сохранить независимый тон.

– Вы, ребята, просто как те семеро из ларца, – насмешливо сказал он. – Не успеешь про вас подумать, а вы тут как тут. Просто волшебство какое-то! Кстати, вы и на свободе-то до сих пор только чудом. Не пора ли, хлопцы, остановиться? Если отдадите мне сейчас свои хлопушки, я, пожалуй, закрою глаза на очередное нападение на представителя власти. Как вам мое предложение?

– Закрой пасть и не дергайся, мент! – сказал Владимир Корнеевич. – Ты меня уже достал сверх невозможности! Суешься, гад, куда не просят! С удовольствием скормлю тебя рыбам!

– Сначала из него надо вытрясти те бабки, которые я у него в очко выиграл! – заявил Дима. – Эта сука карточные долги не отдает! Последний подонок так делает, понял, мент?

– Чего ж тут не понять? – усмехнулся Гуров. – Только зря ты решил, что я с тобой тогда в карты сел играть. Тут совсем другая игра идет.

– И ты ее проиграл, – злорадно сказал Владимир Корнеевич, обходя Гурова сзади. – Ну-ка, Дима, пошмонай начальника! Чтобы без сюрпризов. А ты, мент, если дернешься – я в тебе дырку просверлю без разговоров. У меня полномочия.

Дима с усердием обыскал Гурова, забрал у него пистолет, телефон и бумажник. Телефон и оружие он рассовал по своим карманам и с большим любопытством полез в гуровский бумажник. Для этого ему пришлось освободить обе руки, поэтому Дима и свой пистолет сунул за пояс.

– Ты, придурок! – сказал из-за спины Гурова Владимир Корнеевич. – Куда нос суешь? Все его барахло велено отдать Велесу! Не вздумай там чего цапнуть – я тебе руки пообрываю, слышишь!

– Пошел ты! – отозвался Дима. – Я свои бабки беру. Имею право. У Велеса их и так как грязи.

– Сказал, не трогай! – повысил голос Владимир Корнеевич. – Неприятностей на свою жопу ищешь? Мало тебе неприятностей?

По его голосу Гуров понял, что Владимир Корнеевич делает шаг в сторону, желая этим угрожающим движением привлечь внимание строптивого приятеля. Внимание напарника, однако, было сосредоточено исключительно на бумажнике Гурова. Дима проигнорировал горячую речь Владимира Корнеевича, и того это взбесило. Он сделал еще один шаг в сторону, намереваясь силой забрать у Димы бумажник.

Но на какую-то долю секунды он потерял контроль над ситуацией, и Гуров понял, что это его единственный шанс. Не поворачивая головы, действуя исключительно на интуиции, он резко выбросил в сторону правый локоть и нанес удар Владимиру Корнеевичу в область шеи чуть пониже левого уха. Тот издал звук, напоминающий кваканье, голова его мотнулась в сторону, словно игрушечный шарик на резинке, а сам Владимир Корнеевич стал падать на пол, выронив из руки пистолет.