Гуров окинул взглядом каюту. Она была просторнее той, где он только что был, раза в два или даже в три. Здесь имелся даже рояль. Мебель и ковры чем-то напомнили Гурову виденный некогда репортаж о быте арабских шейхов. В золотой пепельнице на круглом столике дымилась длинная сигара. Но самого курильщика нигде не было видно.

Гуров подумал, не забрался ли господин Подушкин под диван, но сразу отбросил эту версию. Комплекция этого уважаемого человека никак не позволила бы ему проделать что-то подобное. Он бы, пожалуй, и под «КамАЗом» пролезть не сумел, даже если бы речь шла о его жизни.

Тогда Гуров, приказав Маше внимательно слушать, что происходит за дверью, отправился в ванную.

В ванной возле огромного зеркала стоял господин Подушкин в бирюзовом халате и увлеченно выдавливал прыщик, образовавшийся на его высоком лбу. Судя по всему, никакие выстрелы и никакие погони не могли поколебать уверенность этого человека в собственной неуязвимости. Он их просто не замечал.

Он даже вошедшего бесшумно Гурова заметил не сразу. Столкнувшись с ним в зеркале взглядом, господин Подушкин не испугался. Не прекращая своего увлекательного занятия, сердито буркнул:

– Ваш сервис становится чересчур навязчивым! По-моему, я дал распоряжение не беспокоить меня до особого распоряжения! Или вы привели девушку? – вдруг спросил он более благосклонно и резко повернулся.

Суровый вид Гурова и пистолет в его руке несколько озадачили влиятельного политика. Он нахмурился и оглядел Гурова более пристально.

– Что за хренота? – спросил он с обезоруживающей простотой. – Что вам здесь надо? Зачем пистолет? На нас напали пираты? Честное слово, мне все это перестает нравиться. Так я жду ответа!

– На какой вопрос? – спросил Гуров. – Если про девушку, то ответ будет «да», но только вряд ли это та девушка, которую вы ждете. Если про пиратов…

– К черту пиратов! – разозлился Подушкин. – Если вы думаете, что я на отдыхе и поэтому вам тоже можно расслабиться… Я сейчас же звоню этому… как его… Велесу и прошу вас уволить. Должны же быть какие-то рамки… Где мой мобильник? Ага, вот он! Так как ваша фамилия? – спросил он, сердито сопя.

– Полковник Гуров, с вашего позволения. Старший оперуполномоченный по особо важным делам. Так что Велесу звонить не стоит. Он не в состоянии меня уволить. Разве что убить. Чем, собственно, он сейчас уже и занимается, по-моему… Ситуация крайне двусмысленная, господин Подушкин, поэтому предлагаю вам сделать выбор. С кем вы?

У Подушкина был такой вид, будто он вместо коньяка выпил по ошибке керосина. В какой-то момент Гурову даже показалось, что он расплачется. Но Подушкин быстро взял себя в руки (все-таки он был тертый калач) и деловито спросил:

– Кто курирует операцию? А, знаю! Это наверняка происки… – Он назвал фамилию высокопоставленного чиновника, с которым у Подушкина, как слышал Гуров, были трения. – Ну что же, ноль—один не в нашу пользу… Ничего, еще не вечер! Велесу я, конечно, звонить уже не буду, а вот позвоню-ка я Петру Николаевичу! Вы генералу Орлову подчиняетесь? – Он строго уставился на Гурова.

– Не нужно никому звонить! – произнес Гуров. – Тем более что в каюте наверняка связь неважная. Давайте попробуем решить проблему по-мужски. Вы ведь государственный человек?

– А что, есть сомнения? – грозно рыкнул Подушкин.

– Имеются, – спокойно ответил Гуров. – Насколько я понял, на этом судне процветает проституция, азартные игры, бог знает что еще, владельцами и организаторами этого безобразия не платятся никакие налоги, а вы называете себя государственным человеком? Если бы это было так на самом деле, то вы бы немедленно достали бумагу, ручку, сели за стол и написали бы мне подробные показания. Все, что вам известно о незаконной деятельности господина Велеса и его команды. Вот это был бы государственный подход!

Подушкин на некоторое время потерял дар речи. Он начал постепенно багроветь и сделался таким красным, что Гуров испугался, как бы его не хватил удар. Но все обошлось, и вскоре депутат сумел с большим чувством из себя выдавить:

– Негодяй! Сопляк! Что ты себе позволяешь? Да я тебя в порошок! Пошел немедленно вон!

Он сделал движение, словно собирался броситься на Гурова. Но все же что-то его удержало – возможно, Подушкина смущал пистолет в руке Гурова, но нельзя исключить, что он сначала хотел до конца выяснить, кто затеял против него интригу. Он остановился, пожевал губами, мрачно еще раз взглянул на Гурова и махнул рукой:

– Ладно, извини, полковник! Погорячился. Но ты тоже хорош – лезешь, понимаешь, не в свое дело! Азартные игры, проституция… Ну, собираются приличные люди, чтобы отдохнуть вдали от родных берегов, хе-хе… Ты хоть представляешь себе, какие мы испытываем нагрузки? Этот груз, который приходится нести на себе с утра до ночи, – законы, бюджеты, этнические конфликты… Думаешь, просто выдержать такую ответственность? Что страшного, если мы иногда потихоньку расслабимся? Чтобы жены не видели… А? Ты же сам мужик! Понимать должен! Вот Велес – тот понимает! Хоть и скотина, а понимает! И за это я его ценю! Ценю и в обиду не дам! Заруби это на носу, полковник!

– А вот он, если что, сдаст вас с потрохами, – заметил Гуров. – Потому что, правильно сказали, скотина. Только вот о размерах его скотства вы не догадываетесь.

– Это ты куда клонишь? – подозрительно спросил Подушкин.

– Вы хотя бы знаете о том, что ваши расслабления методично снимаются Велесом на видео? – спросил Гуров. – Догадываюсь, что с такими клиентами он не бедствует, но главный его капитал – видеоматериал, который он кропотливо собирает на каждого своего гостя. Это просто атомная бомба, а не капитал!

– Ты… Ты… – снова начал багроветь Подушкин. – Ты что такое несешь? Он не посмеет! Меня он снимать не будет! Однозначно! Табу!

– Может, поищем вместе камеры? – любезно предложил Гуров.

Но искать ничего не пришлось. В каюте вдруг зазвучал посторонний голос с экспрессивными интонациями. Напряжение минуты было таково, что Гуров не сразу сообразил, откуда он знает этот голос. Но потом мысленно выругал себя последними словами – он только что слышал его по телевизору. Точно так же Велес читал приветственную речь.

– Прошу внимания! Господа, прошу внимания! – надрывался в каюте голос Велеса.

Гуров и Подушкин выскочили из ванной. Огромный экран телевизора светился. Фатовская физиономия Велеса выглядела на нем огромной – видимо, он сидел перед самым объективом камеры. Теперь было отчетливо видно, что Велес здорово потрепан жизнью. Люди с такими злыми и слегка сумасшедшими глазами способны на что угодно – Гуров знал это по собственному опыту.

Он быстро нашел взглядом Машу. Девушка стояла возле двери и вслушивалась в звуки, доносившиеся из коридора. Но сейчас все заглушал назойливый голос Велеса:

– Господин Трунин! Где же вы?

– Кто это? – спросил Гуров.

– Это я! – сердито бросил Подушкин. – Не думаете же вы, что я обязан регистрироваться здесь под настоящим именем? Но я не понимаю, для чего он так кричит? Мы же все равно не можем ему ответить!..