— А вот и возражаю. Оставайся там, где сидишь.

— Зачем? Что это даст? Чего ты от меня хочешь?

Он отхлебнул из кружки и пристально взглянул на Расти из-под мятого бока оловянной посудины.

— Пока я стану надираться, ты будешь сидеть здесь. Мне хочется пялиться на тебя и представлять тебя… — Он снова приложился к виски и, после сочной отрыжки, продолжил: — Голой.

Расти сорвалась со стула, словно ее вытолкнуло оттуда автоматической пружиной. Очевидно, никакой уровень опьянения не мог заглушить инстинкты Купера. Он быстро выбросил свою сильную лапищу, схватил Расти За рукав, протащил обратно и насильно усадил на стул.

— Я же сказал: оставайся там, где сидишь.

— Отпусти меня. — Расти вырвала руку. Сейчас в ее душе с переменным успехом боролись страх и гнев. Определенно это не было пьяной выходкой или неразумным спором под хмельком. Девушка старалась убедить себя в том, что компаньон не причинит ей вреда. Но — кто знает? — возможно, под действием алкоголя в нем проснется неконтролируемая жестокость. — Оставь меня в покое, — произнесла Расти, стараясь казаться храброй.

— Не бойся, я к тебе и не притронусь.

— Тогда что?

— Можешь считать это мазохистской формой… реализации своих возможностей. — Веки Купера дрогнули, намекая на непристойный смысл сказанного. — Уверен, ты и сама сможешь подобрать этому правильное название.

От смущения Расти бросило в жар.

— Мне достаточно того, что я знаю правильное название для тебя! Если честно, даже несколько!

Купер лишь рассмеялся:

— Ну и оставь их при себе. К тому же я все это уже слышал. Вместо того чтобы придумывать мне грязные прозвища, — он снова приложился к кружке, — давай-ка поговорим о тебе. Например, о твоих волосах.

Расти скрестила руки на груди и уставилась в потолок, наглядно демонстрируя высшую степень охватившей ее скуки.

— Знаешь, о чем я подумал в первый раз, когда увидел твои волосы? — Купера, похоже, не смущало показное равнодушие и молчание собеседницы. Наклонившись вперед, он за шептал: — Я подумал о том, как было бы здорово, если бы эти волосы метались у моего живота.

Расти метнула на компаньона быстрый взгляд. Его глаза были стеклянными — и явно не только от спиртного. Это не был пустой, бессмысленный взор бывалого пьяницы. Темные точки в центре зрачков Купера светились, горели огнем. Да и голос его звучал сейчас разборчиво четко. Мужчина словно нарочно лишал собеседницу возможности неверно истолковать его слова. Расти уже не могла притворяться, что не понимает их смысла,

— Ты стояла у взлетной полосы, утопая в солнечных лучах. И разговаривала с мужчиной… со своим отцом. Но тогда я не знал, что это твой отец. Я заметил, как ты обняла его, поцеловала в щеку. И тогда я подумал: «А счастливчик — ублюдок знает, как позабавиться с волосами этой штучки в постели!»

— Не надо, Купер. — Кулаки Расти сжались по бокам ее тела. Девушка вытянулась в струнку и выпрямила спину, словно ракета, которая готовится вот-вот стартовать.

— Когда ты зашла в салон самолета, я едва справился с желанием протянуть руку и коснуться твоих волос. Да что там говорить, мне хотелось схватить их в пригоршни и наклонить твою голову туда, пониже моих бедер.

— Прекрати немедленно!

Купер вдруг и правда остановился, но лишь для того, чтобы подбодрить себя еще одним глотком виски. Его глаза все больше темнели, становясь прямо-таки зловещими.

— А тебе ведь нравится слушать все это, ну, признайся?

— Нет.

— Тебе нравится осознавать, что ты имеешь такую безграничную власть над мужчинами.

— Ты ошибаешься. Сильно ошибаешься. Мне было крайне неловко оказаться единственной женщиной в том самолете

Компаньон пробормотал под нос непристойность и снова отхлебнул виски.

— Ха! Так же «неловко», как сегодня?

— Сегодня? Когда?..

Купер резко отставил кружку в сторону, не пролив при этом ни единой капли. Хваленые координация и рефлексы все еще были при нем, несмотря на количество выпитого. Да, выглядел Лэндри убого, препротивно, алкоголь, безусловно, не пошел ему на пользу, и все же до крайней стадии опьянения было еще далеко. Мужчина наклонился вперед, удержавшись на краешке стула, теперь его лицо оказалось совсем близко к Расти.

— Когда я вошел и увидел, как ты, голая, соблазнительно кутаешься в это одеяло.

— Но я же не подстраивала это специально! Ты не так все понял, это лишь глупая случайность. Откуда мне было знать, что ты быстро управишься с делами? Согласись, ты никогда не возвращался так рано. Обычно ты уходишь на несколько часов. Вот я и решила протереть тело губкой, пока тебя не будет.

— Уже через секунду после того, как я зашел, стало понятно, что ты принимала ванну, — сказал Купер низким, вкрадчивым голосом. — Я сразу ощутил запах мыла на твоей коже.

Глаза мужчины пробежали по Расти, словно он видел ее обнаженное тело, а не вязаный, с косами, тяжелый свитер.

— И ты с удовольствием продемонстрировала свою грудь, не так ли?

— Нет!

— Нет? Да черта с два!

— Я не делала этого! Когда я поняла, что одеяло соскользнуло, я…

— Слишком поздно ты спохватилась. Я видел. Твой сосок. Розовый. И твердый.

Расти несколько раз судорожно вздохнула. Этот странный разговор беспокоил ее все больше.

— Не говори больше ничего. Мы ведь пообещали не оскорблять друг друга.

— Я и не оскорбляю. Возможно, себя, но никак не тебя.

— Нет, именно меня. Пожалуйста, Купер, прекрати. Ты не знаешь…

— …Что говорю? Напротив. Я полностью отдаю себе в этом отчет. — Он взглянул прямо в глаза Расти. — Я мог бы целовать твои соски всю неделю и ничуть бы от этого не устал.

Последние слова Купер произнес тихим, охрипшим от виски голосом, и все-таки девушка их услышала. Эта фраза буквально одурманила Расти, под ее воздействием бедняжка нетвердо покачнулась на стуле. Захныкав, она закрыла глаза, словно пытаясь отгородиться от возмутительной речи соседа и тех фантазий, которые неожиданно пробудили его слова. Перед мысленным взором Расти предстала удивительная картина: язык Купера, ласкающий ее тело, мягкий и влажный, нежный и пылкий, грубый и возбуждающий…

Глаза девушки распахнулись, и она впилась взглядом в собеседника, словно защищаясь:

— Не смей говорить со мной в подобном тоне.

— Почему нет?

— Мне это не нравится.

Купер одарил Расти самодовольной, скептической улыбкой:

— Тебе не нравится, что я говорю о том, как хотел бы ласкать все твое тело, везде?.. И как я представлял твои бедра, открывающиеся для меня? Или как я лежал той проклятой ночью в кровати, слушая твое дыхание и мечтая поглубже войти в тебя…