Выпрямившись, он встретился глазами с Джастин. Ее взгляд оставался тревожным, тем не менее, она попыталась улыбнуться. Ее очевидная ранимость заставила Гриффина вздрогнуть, и он понял, что добавил еще одного человека в свой узкий круг.

Жену.

Подавив всплеск эмоций, он тоже улыбнулся, стараясь казаться беспечным.

— А ты как, дорогая? Уже свыклась с тем, что стала миссис Гриффин Стил?

— Судя по выражению ее лица, — сухо проговорил Доминик, — еще нет.

— Не удивлюсь, если она никогда не свыкнется, — добавил Эйдан. — Ее никто не стал бы винить, даже если бы она лишилась чувств перед священником.

Вивьен ткнула мужа локтем в бок, а его мать нахмурилась. Воспользовавшись моментом, Гриффин отвел Джастин на несколько шагов в сторону.

— Мне жаль, что эта суматоха тебя нервирует, — тихо сказал он. — Если хочешь, мы можем сейчас же уйти. Нет никаких причин здесь задерживаться.

Она благодарно улыбнулась.

— Нет, все в порядке. Мне бы не хотелось выглядеть неблагодарной. Дядя Доминик так старался, чтобы все прошло гладко. Уверена, он будет разочарован, если мы уедем до застолья. Но не стоит волноваться. Мне нравится беседовать с леди Торнбери и Вивьен. Я их сто лет не видела и забыла, какие они чудесные женщины.

Гриффина не обманул ее беззаботный тон.

— Но тебя что-то тревожит, дорогая. Я же вижу.

— Ничего. — Она непроизвольно покосилась на леди Торнбери. — Вообще-то да. И боюсь, вам… тебе это не понравится.

Господи Иисусе, что еще?

Он оказался прав. Доминик что-то задумал и явно привлек на свою сторону леди Торнбери. Вероятно, Эйдана и Вивьен тоже.

— Тогда, думаю, тебе лучше рассказать мне обо всем, — легко сказал он.

Джастин подняла глаза на мужа. Ее милое лицо было встревоженным. Очевидно, она беспокоилась из-за него, и неожиданно Гриффин ощутил, что безмерно тронут этим, хотя всегда считал подобные чувства глупой сентиментальностью. Ему захотелось увести ее в другую комнату и поцелуями стереть крошечные тревожные морщинки с лица. Но он знал, что не сможет остановиться, и потому сдержался.

Она стояла совсем рядом, и Гриффин чувствовал исходящий от нее запах талька и лимона. Запах напомнил ему о детях и теплой кухне дьявольски холодным днем. Это было приятно.

— Леди Торнбери и леди Вивьен, — трагическим шепотом проговорила Джастин, — планируют всякие вещи…

Судя по ее тону, дамы планировали как минимум вооруженное вторжение в чужую страну.

— Какие вещи? — не понял Гриффин, поглядывая на Доминика. Заметив странное выражение, с которым он смотрел на новобрачных, Гриффин нахмурился.

Господи, только не это. Не может же старый лис всерьез думать…

— Джастин, милая, о чем вы там шепчетесь? — весело поинтересовалась леди Торнбери, прервав его мысли. — Успеете наговориться позже. А сейчас нам необходимо продумать торжественный вечер, который я устраиваю в вашу честь. Следует еще очень многое сделать, прежде чем мы сможем представить вас свету как мужа и жену.

Джастин прикусила губу и покраснела. Что было тому причиной, Гриффин сказать не мог: или намек на то, что они отошли в сторону, чтобы наговорить друг другу милой любовной чепухи, или идея о представлении их свету в качестве семейной пары. В другое время Гриффин бы постарался получить ответ на этот вопрос, но сейчас его вниманием завладело заявление леди Торнбери.

Взяв ледяную руку Джастин в свою, он подвел ее к ожидавшим их гостям. Когда она, беспокойно взглянув на него, открыла рот, чтобы что-то сказать, он сжал ее пальцы, предлагая воздержаться. Она сжала губы, и Гриффин одобрительно улыбнулся. Что ж, по крайней мере, в этом вопросе они союзники. Джастин, как и он, не желала привлекать внимание к их браку.

— Моя дорогая леди, — тщательно скрывая раздражение, проговорил он. — Мы высоко ценим ваше желание устроить в нашу честь прием, но в этом нет абсолютно никакой необходимости.

Он привлек Джастин к себе. Какой-то момент она сопротивлялась, но потом расслабилась и прижалась к мужу. Гриффин не побоялся признаться себе, что наслаждается ощущением ее мягкого округлого тела, прижимающегося к нему.

— И, полагаю, вы можете понять, — продолжил он, — что мы с женой хотим побыть вдвоем. И у нас нет абсолютно никакого желания разгуливать по Лондону и посещать всевозможные светские мероприятия. Правда, любовь моя?

Джастин прищурилась и метнула на мужа взгляд, полный холодного огня, вызвав у того неудержимое желание рассмеяться. Да, она, безусловно, заставит его заплатить за это маленькое представление, но не исключено, что расплата ему тоже понравится.

— Да, — сообщила Джастин таким ледяным тоном, что Гриффин едва удержался от смеха.

— Прошу тебя, не старайся казаться большим идиотом, чем ты есть на самом деле, — не выдержал Доминик. — Прием — необходимая часть восстановления репутации Джастин. И твоей, кстати, тоже.

Гриффин замер, окинул Доминика холодным решительным взглядом, и все части головоломки сразу встали на свои места. Старый лис с упорством, достойным лучшего применения, претворял в жизнь свой план.

Он выпустил пальчики Джастин и скрестил руки на груди.

— Черт бы тебя побрал, Доминик, забудь об этом. Мне не интересны твои усилия переделать меня, и тебе это отлично известно.

Эйдан язвительно усмехнулся и подмигнул Доминику.

— Ну, что я тебе говорил?

Тот проигнорировал усмешку, не сводя с Гриффина холодных словно лед зеленых глаз.

— Да, ты говорил, и не единожды. Но ведь обстоятельства изменились, ты не можешь этого не понимать.

Гриффин с трудом сдержал по-настоящему грязное ругательство — не из уважения к дамам, а потому что Доминик снова оказался прав. Не о себе он должен сейчас думать. Хотя, насколько он мог судить, Джастин еще меньше, чем он, желала пройти через нелепый фарс представления их свету. Если их ждет успех, она никогда не добьется аннулирования брака.

— Дядя Доминик, — скованно проговорила она, — я согласна с мистером Стилом. Ни один из нас не хочет появляться в обществе и уж тем более добиваться, чтобы нас в нем приняли. Как показывает опыт, это бессмысленная трата времени и сил.

Ее тон поведал Гриффину все, что он хотел знать, относительно взглядов Джастин на высшее общество. В этом их взгляды совпадали.

— На самом деле, — добавила она, — я уверена, что если не предпринимать никаких усилий, а просто спокойно жить, люди скоро все забудут. Если же мы начнем появляться в обществе, слухов станет больше, а не меньше.

Леди Торнбери взяла Джастин за руку, усадила на элегантный бело-синий диванчик у камина и сама села рядом. Эйдан и Вивьен заняли места на другом диванчике, стоявшем чуть дальше, — у стены, а Доминик опустился в кресло.