Пич тяжело и часто задышала, словно вновь наяву переживала ужас той ночи, свой побег от страшных безжалостных людей.

— Храбрая, храбрая девочка, — пробормотал Уинтер, и Джозеф энергично кивнул. — Ты знаешь, где находится тот подвал, Пич?

Девочка покачала головой.

— Нет, сэр. Но знаю, что он под свечной лавкой.

— А-а, — отозвался Уинтер, стараясь подавить свое разочарование. В Сент-Джайлсе дюжины крошечных свечных лавчонок. И все же это лучше, чем ничего. — Какая ты смышленая девочка, Пич, что это заметила.

Пич покраснела от застенчивости.

— А теперь, думаю, вам обоим пора спать, — сказал Уинтер, вставая. Он посмотрел, как Джозеф в последний раз успокаивающе потрепал подружку по плечу, прежде чем потопал к двери вслед за директором приюта. Уинтер открыл дверь, но приостановился, когда ему в голову пришла одна мысль.

— Пич?

— Сэр?

— Что вы и другие девочки шили в подвале?

— Чулки. — Пич произнесла это слово так, будто у него был отвратительный вкус. — Кружевные чулки со стрелками.

Уинтер широко зевнул, когда на следующий день дворецкий Изабель впускал его в дом.

Дворецкий на долю дюйма неодобрительно приподнял бровь.

— Леди Бекинхолл ждет вас в малой гостиной, сэр.

Уинтер устало кивнул и последовал за дворецким. Едва рассвело, он уже был на улицах Сент-Джайлса, искал свечную лавку с мастерской в подвале, но пока что ему ничего не удалось найти. Как и не слышал он о госпоже Кук. Пич могла ошибиться в отношении свечной лавки — в конце концов она ведь была страшно напугана, когда убегала от своих похитителей. Либо госпожа Кук могла перенести свою нелегальную мастерскую в какое-то другое место.

Разумеется, имеется и третья, наиболее тревожная вероятность. Некоторые из его информаторов здорово нервничали. Возможно, обитатели Сент-Джайлса слишком боятся похитителей девочек и госпожи Кук, чтобы выдать их местонахождение.

Дворецкий открыл желтую крашеную дверь, и Уинтер собрался с духом, входя в малую гостиную. Изабель стояла боком перед одним, из высоких окон в дальнем конце комнаты, повернувшись своим изящным профилем, и солнечный свет отражался от ее блестящих волос.

В груди у него что-то сильно сжалось, этот первый взгляд на нее был сродни физическому удару. Обычно повторяющееся воздействие раздражителя через какое-то время притупляет шок. Однако каждая встреча с Изабель заново потрясала его, захватывая и тело, и разум. Он сильно опасался, что чем чаще будет видеться с Изабель, тем сильнее станет желать ее.

— Мистер Мейкпис, — сказала она, повернувшись к гостю. Теперь ее силуэт четко вырисовывался на фоне яркого окна, а лицо оказалось в тени. — А я уж думала, вы сегодня не придете.

Значит, она не простила его за вчерашнее опоздание.

— Вот как, мэм? — отозвался он, осторожно приближаясь. — Но я вижу, вы уже распорядились подать чай. — Он указал на чайный сервиз, расставленный на низком столике. — Я же говорил, что буду в четыре, и сейчас, если верить часам на каминной полке, ровно столько.

Она отошла от окна, и он увидел по выражению лица, что его слова ее вряд ли умиротворили.

— Новое — и, осмелюсь сказать, уникальное — обстоятельство для вас, мистер Мейкпис.

— Не пора ли вам называть меня Уинтером? — пробормотал он, идя по иному пути, ибо не имел шансов победить в споре о своей пунктуальности.

— Вы так считаете?

— Да. — Он жестко улыбнулся. — Изабель.

Она нахмурилась.

— Я не…

В эту минуту со стороны резного буфета донесся какой-то тихий всхлип. Оба, и он, и Изабель, посмотрели на этот предмет мебели, и странным образом выражение ее лица сменилось с гневного на неуверенное. Она устремилась было туда, но остановилась.

Изабель больше не пошевелилась, поэтому Уинтер подошел к буфету, опустился на колено и открыл нижнюю дверцу.

Оттуда выглянуло залитое слезами личико.

— Кристофер, — сказал Уинтер, вспомнив имя мальчика. Он оглянулся через плечо, но Изабель застыла на месте как изваяние. Он снова посмотрел на мальчика. — Как там, в буфете, удобно?

Малыш вытер нос бархатным рукавом.

— Нет, сэр.

— Не желаешь вылезти оттуда?

Мальчик молча кивнул. Уинтер подался вперед и взял ребенка на руки. Вблизи он разглядел, что Кристофер — хорошенький мальчик лет четырех-пяти. Он встал, держа мальчика, и повернулся к Изабель. Многие женщины испытывают естественный порыв забрать ребенка у мужчины — возможно, материнский инстинкт считается сильнее отцовского, — но Изабель не выразила такого желания. Напротив, она сложила руки, словно сдерживаясь и не стремясь к малышу.

Уинтер вскинул брови, и она покачала головой, будто опомнившись:

— Я позвоню Карадерс.

— Хочу остаться, — захныкал Кристофер.

Изабель сглотнула.

— Я… я думаю, тебе лучше вернуться к няне.

Когда это леди Бекинхолл была не уверена в себе, тем паче заикалась? Тут он что-то упустил.

Уинтер прокашлялся и пробормотал мальчику:

— Я собирался попробовать вон те сдобные булочки на чайном подносе. Хочешь составить мне компанию?

Кристофер кивнул.

Уинтер с мальчуганом на коленях устроился на диване перед низким столиком, дал одну булочку Кристоферу, другую взял себе.

Он откусил от пышной сдобы, глядя на одеревенелую спину Изабель. Она снова отошла к окну, совершенно игнорируя и одного и другого. Странно.

— Вкусно, правда? — обратился он к Кристоферу.

Тот кивнул и прошептал с полным ртом:

— Кухаркины булочки самые вкусные.

— Да. — С минуту они жевали в солидарном молчании.

— Где Карадерс? — ворчливо спросила Изабель.

Кристофер, который собирался откусить от булочки, опустил ее и сжал липкими пальчиками на коленях.

— Она меня совсем не любит.

Уинтер и хотел бы возразить, что это не так, да только был убежден, что дети не лгут, а Изабель явно пыталась сделать вид, будто ребенка нет в комнате. Он наклонился, налил в чашку молока из кувшина, добавил немного горячего чая и вручил чашку мальчику.

Кристофер уронил булочку — на пол, к сожалению, — взял чашку обеими руками и с жадностью стал пить. Когда он опустил чашку, его верхняя губа была в молоке.

— Хотя вчера вечером рассказала такую здоровскую историю.

Мальчик тоскливо посмотрел на спину Изабель.

Няня, довольно невзрачная женщина средних лет, вбежала в комнату.

— Ох, миледи, простите, ради Бога. — Она подскочила, чтобы забрать Кристофера с колен Уинтера, потом повернулась к хозяйке. Больше этого не повторится, миледи, обещаю.