Я оглянулся на Трули. Трули кивал. С серьезным видом.

— Мы обсудим, как идут дела у нашей команды, — продолжил Джонатан, — и наметим, в каком направлении двигаться дальше. Я хочу, чтобы вы приняли участие в этой встрече. Вы не должны оставаться в стороне.

— Джонатан, вам вовсе не обязательно ухаживать за мной.

— Знаю, сынок. И уважаю вас за это.

Я забрал из сейфа револьвер, и мы вышли на площадь, к толпе людей с фотоаппаратами и микрофонами, хлынувшей нам навстречу и захлестнувшей нас. У меня мелькнула мысль, что, возможно, это уже не тюрьма, а я — не я. Быть может, я прошел через преобразователь Кальвина и Хоббса,[35]и я уже не частный детектив, а Грин — уже не адвокат. Быть может, мы только что обнаружили жизнь на Титане. Быть может, мы нашли лекарство от СПИДа и собираемся рассказать об этом всему миру. Как еще можно объяснить то, что такое огромное количество народу выкрикивает нам вопросы?

Джонатан подошел к микрофонам.

— Мы здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы, но я хочу сделать краткое заявление.

Он говорил, не повышая голоса, и толпа притихла, чтобы слышать его.

Лицо Джонатана стало торжественно-серьезным, и он, повернувшись ко мне, положил руку мне на плечо.

— Как всем вам известно, — продолжал он, — три дня назад мистер Коул обнаружил важные вещественные доказательства, которые не смогли найти ни полиция, ни офис окружного прокурора, доказательства, которые, как мы уверены, подтверждают невиновность нашего клиента. Полицейское управление и офис окружного прокурора обещали изучить эти доказательства и предпринять соответствующие действия, однако пока что ничего этого не происходит. — Джонатан отпустил мое плечо, и выражение его лица из серьезного стало свирепым. — Мы требуем от полиции прекратить тянуть канитель и немедленно выдать ордера на арест Стивена Притзика и Элтона Ричардса. Одновременно, учитывая ослабление позиции обвинения, я прошу окружного прокурора положить конец этой несправедливости, признать ошибки следствия и снять все обвинения с Теодора Мартина. В связи с этим мы подали прошение об освобождении мистера Мартина под залог.

Журналисты, стоявшие дальше, стали задавать вопросы, а журналисты, стоявшие ближе, начали совать свои микрофоны чуть ли не в лицо Джонатану.

Джонатан повысил голос, и его лицо исказилось в гневе. Он снова схватил меня за плечо, и мне от всех этих его хватаний стало не по себе.

— Тиранию зла нельзя скрыть от света истины! Мы не просто обнаружили некие вещественные доказательства одного конкретного дела, мы раскрыли вопиющую некомпетентность, халатность, но Полицейское управление стремится напустить туману, чтобы скрыть собственные упущения.

Фотоаппараты продолжали щелкать, видеокамеры продолжали жужжать, и все они, похоже, нацелились на меня.

— О чем это он? — спросил я.

— Джонатан знает, что делает, — толкнул меня в бок Трули.

— Мы не собираемся успокаиваться! — орал Грин. — Мы продолжаем расследование. И, дамы и господа, мы прольем свет на это преступное стремление к личной выгоде, которое стоит за трагическим и несправедливым преследованием нашего клиента!

Джонатан резко отвернулся от микрофонов, и толпа журналистов загудела. Люди обступили нас со всех сторон, выкрикивая вопросы, но тут, словно из ниоткуда, появился Керрис с дюжиной своих людей из службы безопасности, которые сразу же обступили нас своеобразным летающим клином. Трули улыбался. Схватив его за рукав, я крикнул, перекрывая рев толпы:

— О чем он говорит, Трули? Что здесь произошло?

— Здесь открылась истина, Коул, — рассмеялся Трули. — Ни о чем не беспокойтесь. Встретимся на вечеринке.

Люди Керриса провели нас через площадь и вниз на стоянку. Зажатый телами, я чувствовал себя листом, гонимым ветром, частицей невидимого мира, хотя все было не совсем так.

Домой я вернулся растерянным и опустошенным и провел остаток дня в ожидании Люси, которая отправилась в поход по магазинам в сопровождении Джоди Тейлор.

В десять минут четвертого позвонила Дарлен.

— Добрый день, мистер Коул. Как ваши дела?

— Наши замечательно, Дарлен. А ваши? — У меня мелькнула мысль, что, может быть, она видела репортаж о пресс-конференции.

— А мисс Шенье, случайно, не рядом с вами?

Нет, значит, не видела.

— Дарлен, я жду ее с минуты на минуту. Может быть, ей что-нибудь передать?

Дарлен замялась. Похоже, она была в замешательстве. Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы Дарлен была в замешательстве.

— О, ничего. Просто попросите, пожалуйста, чтобы она перезвонила.

— Дарлен, я жду ее не раньше чем через час, а это будет уже пять вечера по-вашему. Люси позвонит вам завтра, хорошо?

В Батон-Руж время на два часа опережает наше.

— Мисс Шенье может позвонить мне домой.

— Дарлен, у вас все в порядке?

— Все замечательно, мистер Коул. Желаю вам приятно провести вечер.

Я положил трубку, а минут через пять громыхнул кошачий люк, и я услышал, как кот бродит по кухне. Встав с дивана, я увидел, что кот неподвижно стоит у самого люка и принюхивается.

— Кроме нас с тобой, в доме никого нет, — сказал я.

Кот пристально смотрел на меня секунд сорок, затем бесшумно прокрался в гостиную и снова принюхался.

— Как насчет тунца? — предложил я.

Кота не было дома уже почти четверо суток, и я по нему соскучился.

Открыв маленькую банку «Бамблби фэнси уайт», я присел на корточки и поставил ее перед собой. Кот обожает «Бамблби». Пожалуй, это его самое любимое лакомство. Если не считать полевых мышей.

— Ну?

Было видно, что кот учуял запах. Глаза у него широко раскрылись, нос зашевелился, уши встали торчком. Посмотрев на банку, он сделал два шага ко мне, затем оглянулся на гостиную и утробно заворчал.

— Люси и Бена там нет, но они скоро вернутся. Так что тебе лучше свыкнуться с этим и оставить свои замашки.

Перестав ворчать, кот приблизился ко мне, однако к тунцу не притронулся. Я погладил ему спинку, но он не замурлыкал.

— Я все понимаю, дружище. Если честно, мне тоже немного не по себе.

Кот боднул меня головой, затем рысцой выбежал из кухни и поднялся по лестнице, торопясь укрыться в моих личных покоях на тот случай, если Люси или Бен затаились где-то в засаде. Я покачал головой, но, по крайней мере, кот вернулся домой. Надо радоваться любому движению вперед.

Без пятнадцати четыре я проверил сообщения на автоответчике в конторе. Еще тринадцать звонков с просьбой дать интервью, но был также звонок от Тони Абейтмарко, сообщившей, что у нее есть кое-что на Стюарта Ланголье. Я, конечно, тут же ей перезвонил.