— Я не переставала молиться, моя дорогая! — заявила родительница, присаживаясь на кровать. — Уж поверь, тому, кто сделал это с тобой, воздастся по заслугам! Бог все видит!

Я в страхе сжала край одеяла и подтянула его к подбородку.

— А что со мной сделали? — спросила хрипло.

— Ты не помнишь? Ох, я молила Бога, чтобы ты забыла те ужасные мгновения своей жизни!

Я недоуменно посмотрела на Эми, понимая, что от матушки пояснений не добьюсь.

— Его светлость сказал, что, когда вы выехали на прогулку, на вас напал серийный маньяк.

— Ах, негодная девчонка! — воскликнула мама, повернулась к сжавшейся девушке и зашикала на нее, пытаясь таким образом отослать прочь.

— Серийный маньяк? — выдавила я.

— Да, дорогая, в этом нет твоей вины. На его счету уже семь убитых девушек, но скоро его поймают, не волнуйся. Тебе так повезло, что герцог решил навестить тебя в нашем поместье!

— Да, — только и сказала я.

— Не переживай. Ты скоро поправишься. У тебя маленький порез на животе, но Роберт уже три дня прикладывает туда подорожник, скоро все заживет. У твоего мужа великолепный доктор.

Ах, мама, если бы все раны лечились подорожником!

— Да, — пробормотала я.

— Ты такая бледная, — покачала она головой. — Как только поправишься, я прикажу сделать тебе ванну с лимонным соком. Натру кожу рассолом, а волосы смажем шоколадом, чтобы они не теряли прежнего блеска.

— Да, — выдавила отчего-то грустно. — Мне бы хотелось немного отдохнуть.

— Конечно! Не переживай, служанка все время приглядывает за тобой, — поспешно сказала матушка и поднялась на ноги.

Я улыбнулась уголками губ, наблюдая, как она покидает спальню.

Днем меня разбудила Эми, вернее, ее злобное шипение:

— Прошу, миледи, уходите! Вашей сестре нужен отдых!

Я открыла глаза и посмотрела на испуганную Софи.

— Нет-нет, пусть останется, — пробормотала поспешно.

Услышав это, сестренка сорвалась с места, подбежала ближе и без лишних церемоний забралась ко мне на кровать. Она была первой после доктора, кто осмелился ко мне прикоснуться.

— Ты горячая, — тихо сказала она, взяв меня за руку.

— Мне жарко, — слабо улыбнулась ей.

— Я сейчас исправлю.

В следующее мгновение почувствовала холод, мягко опутывающий тело.

— О Софи, — благодарно выдохнула я. — Где ты этому научилась?

Ожоги на гонках помогли мне освоить эту технику. Преподаватель такого не объяснял, я нашла ее в учебнике по лечебным свойствам магии.

— Его светлость сказал, что нужно делать, — опустив глаза, ответила Софи, словно ей было стыдно.

— Ричард? И давно ты меня… лечишь?

— С самого первого дня, как только тебя привезли. Его светлость только мне разрешил заходить. И доктору. — Софи почему-то шмыгнула носом.

— Ричард все три дня сидел со мной?

Девочка кивнула.

— Я пыталась помочь, но жар всегда возвращался, — виновато выдавила она.

— Софи, ты что, все хорошо, — догадалась я. — Ты ни в чем не виновата!

— А сейчас тебе лучше?

— Да… спасибо. Ты меня спасла.

Вечером пришел Роберт. Вернее, его словно втолкнули ко мне в комнату, а доктор в ответ зашипел:

— Да иду я, иду! Ничего с ней не случится! — Увидел меня и расплылся в улыбке. — Майя!

— Марита, — донеслось из коридора.

— Закрою-ка я эту надоевшую дверь, — шутливо сообщил Роберт.

Мне уже было намного лучше, поэтому я смогла спокойно рассмотреть своего врача. Внешность у него оказалась необычной. Все лекари, которых мне доводилось видеть, были людьми в возрасте, с проседью в волосах. Роберт не выглядел даже на тридцать. Невысокий, худощавый, бледный и на лицо совсем непривлекательный. Но при этом он обладал той самой харизмой, которой иногда очень не хватает врачам. Ею же он блеснул, весело спросив:

— Ты что, еще не умерла?

— Сразу видна ваша исключительная забота о пациентах, — хмыкнула я.

— Ты не вставала с кровати после нашей последней встречи?

— То есть с утра? Нет.

— Не спала на левом боку?

— Не волнуйтесь, нет.

— С мужем не шалили?

— Что? — опешила я.

— Ты права, это не мое дело. Но не шалите, для тебя это сейчас очень опасно. А где жар? — удивился он, когда приложил руку к моему лбу.

— Нет жара, — развела я руками.

— Ах ты, хитрюга, — хмыкнул доктор. — Сама себя охлаждаешь?

Я смущенно улыбнулась и кивнула.

— Твоя сестра неплохо с этим справлялась, — нахмурился Роберт. — Тебе сейчас не стоит тратить силы.

— Но…

— Не спорь. Ты даже не представляешь, что твой организм пережил за эти три дня.

Уж поверьте, представляю.

— Можно я скажу вам странную вещь?

— Для врачей не существует странных вещей, — отозвался мужчина, пытаясь что-то найти в своем чемоданчике.

— Пока я пребывала в бреду, мне казалось, будто… все вокруг пахнет апельсинами.

Роберт недоуменно нахмурился:

— Действительно, странная вещь. Может, из-за лихорадки обострилось обоняние?

— Когда я очнулась, в комнате не было и намека на запах апельсинов.

— Хм… — Врач задумчиво почесал подбородок. — Тринадцать лет назад мой дядя скончался от чумы. Знаешь, что он сказал мне перед смертью? Апельсины. Я-то думал, он хочет есть.

— Вы были со своим дядей, когда его настигла черная смерть?! — выдохнула я.

— А то, не мог же я запереть его в доме и убежать!

— Вам очень повезло, что вы не заразились, — пробормотала я.

— Никакого везения, чистая медицина. Только я пока не понял, в чем она заключалась, — пожал плечами Роберт. — А теперь позволь мне тебя послушать. — Он вытащил из сумки несколько листов и свернул их в трубочку.

— Это еще что? — нахмурилась я.

— Ноты для фортепиано.

Приложил один конец трубы к моей груди, к другому же сам приник ухом.

— А вам разрешено лечить людей? — опасливо уточнила я.

Роберт задумался, не отрываясь от своего занятия.

— Хм… в наше время у контрабандиста больше прав, чем у врача, который действительно хочет лечить людей. Сердечко у тебя бьется немного чаще, чем должно бы, но в целом ты очень быстро поправляешься.