К появлению второй волны нападающих он был готов, поэтому, когда в комнату влетел оборотень, он без лишней спешки, стреляя с двух рук, продырявил не успевшего ничего понять волколака сразу в шести местах. Предсмертные конвульсии содрогали сильное тело оборотня, кровавая пена выступила на хищной пасти. Получив серебряную начинку, нечисть умирала, и недалек был момент, когда в дело должна была вступить «тяжелая артиллерия» в виде кровососки. Владимир ее чувствовал, как, впрочем, и она его.

Быстро сменив обоймы в пистолетах, он убрал их в кобуры, подняв с пола тяжелый «ремингтон». Начиненные деревом и солью патроны должны были оказать на вампирку очень сильный эффект. В ведьмачьих книгах основным способом уничтожения вурдалаков указывались именно просоленные деревянные колышки, так что выпущенные из огнестрельного оружия соль и дерево должны были обладать теми же свойствами.

Перешагнув через затихшего на полу оборотня, ведьмак осторожно высунулся в коридор, готовый в любой момент выстрелить. В коридоре никого не оказалось. Перемещаясь подобно тени, он прошел в комнату Клавдии Ивановны, надеясь застать старушку живой, хотя чутье говорило совершенно другое. Так оно и оказалось. Сердобольная бабулька лежала на своем диване как живая, и только кровь, обильно вытекшая из перекушенного горла, подсказывала, что миру живых она уже не принадлежит.

Бросок вампирки был молниеносен, как вспышка молнии. Даже находясь под действием боевого зелья, Владимир не мог уловить ее движения. Воспользовавшись тем, что внимание ведьмака было отвлечено на убитую старушку, она накинулась сверху, из-под потолка, где таилась до времени. Способность вампиров к левитации известна, известно также их невероятное чутье на момент, поэтому избежать нападения Владимир не смог. Фурия обрушилась на него, словно коршун на зазевавшуюся куропатку, подминая под свое неожиданно тяжелое тело, сковывая движения объятиями, распарывая одежду бритвенно-острыми когтями. Володя ощутил за ухом запах свежей крови, исходящий от губ вампирки. Это могло значить только одно: она только что хлебнула свежей кровушки, использовав в качестве донора Клавдию Ивановну. Теперь у нее была реальная возможность отведать своего рода деликатес: шея Владимира была беззащитной, соблазнительно белея в непосредственной близости от острых вампирских клыков. Но ведьмак даже в столь невыгодной позиции все равно оставался грозным противником, что он и продемонстрировал, ухватив вампирку за волосы, одновременно падая на колени и резким рывком перекидывая кровососку через себя.

Сила броска была способна вышибить дух из здоровенного мужика, однако вампирка, непостижимым образом вывернувшись в воздухе, умудрилась приземлиться на «четыре точки», представ перед стоящим на коленях ведьмаком в позиции, знакомой всем по индийскому трактату «Камасутра». Если бы не жуткого вида оскал на вытянувшемся лице вампирки, со стороны происходящее легко можно было бы принять за сексуальные игры мужчины и женщины: уж больно двусмысленно выглядела картинка, когда она стоит перед ним в коленно-локтевой позиции, а он обеими руками держит ее за волосы, как бы прижимая головой к своим гениталиям. Впрочем, длился этот эротический этюд недолго.

С диким визгом, оставив в руках ведьмака большие клочья своих волос, вампирка вырвалась, одним движением взлетела к потолку, попутно пытаясь поразить противника ударом ноги в лицо. В свою очередь Владимир быстро нагнулся, подхватил брошенный во время броска «ремингтон» и, падая на спину, практически не целясь, выстрелил в парящую вампирку. Заряд крупной соли и дерева успешно поразил цель, войдя вампирке точно между лопаток. По всем меркам выстрел из дробовика с расстояния двух метров должен был превратить мишень в кровавое месиво, если не убив, то, по крайней мере, серьезно ранив кровососку, лишив ее возможности к активному сопротивлению. Но все получилось иначе.

Действительно, полученный в спину заряд откинул «владычицу ночи» к самому потолку. Дерево изодрало в клочья кружевную блузку, в которую она была одета, только вот плоть под ней осталась нетронутой. Вернее, заряд вошел в тело, как в масло, только раны практически мгновенно затянулись, как будто стреляли не деревом и солью, а обыкновенным свинцом.

Не веря своим глазам, Владимир вновь нажал на спусковой крючок, затем еще и еще, пока не опустошил магазин. Попадания были стопроцентные, каждый выстрел отбрасывал вампирку к стене, блузка на ней превратилась в пару маленьких лоскутков, обнажив упругую грудь. Однако никакого вреда Володина стрельба ей не причинила. Раны на теле вурдалачки затягивались, оставляя кожу девственно чистой, нетронутой.

Задумываться над таким несовпадением желаемого и действительного времени у Владимира попросту не было. Вампирка вихрем налетела на него, осыпая хлесткими ударами рук и ног. С трудом уворачиваясь от этого смертоносного урагана из мелькающих конечностей, Володя вынужден был признать, что рукопашным боем вампирка владела в совершенстве, удачно используя свое преимущество в маневре, летая вокруг него, словно бабочка вокруг цветка.

Столь стремительная и умелая атака вскоре принесла свои плоды. По щеке ведьмака тонкой струйкой сочилась кровь, обильно выступающая из глубокого пореза на виске, оставленного вампирским когтем. Правая нога еле слушалась хозяина после пробивного удара в бедро. Голова, встретившись с вампирской туфелькой, отчаянно кружилась. Именно поэтому Владимир прозевал сокрушительный удар, который нанесла вампирка ногой, используя свое вращение. Тонкая шпилька туфли ударила его в грудь, сбивая с ног, опрокидывая навзничь. Не будь на нем бронежилета, последствия такого удара были бы куда более плачевными. Но даже частично погашенный броником удар сломал как минимум пару ребер, заставив Владимира скорчиться на полу в позе эмбриона.

Конечно, принятое недавно зелье значительно притупило боль от перелома, и на ноги Владимир мог подняться без проблем, но в данном случае имела место маленькая хитрость. Умом Володя понимал, что махание конечностями могло продолжаться очень долго, ведь вампиры не устают, а за это время, услышав выстрелы, люди Ахмеда, которые, вероятно, ожидают около дома, подоспеют к своей хозяйке на помощь, и тогда пиши пропало. Одновременно воевать с вурдалаком и бандитами он явно не сможет. Поэтому ведьмак скрючился на полу, своим видом показывая беззащитность перед лицом столь грозного противника. Расчет строился на повышенной самооценке кровососов. Привыкшие к безнаказанности и вседозволенности, они считают себя властелинами ночи, соперничать с которыми не может никто. Видя перед собой беззашитную жертву, вампирка наверняка подумает, что сокрушительный удар тому причина. Ее внимание ослабнет, и это даст ведьмаку возможность закончить бой одним ударом. Имитируя болевой шок, Владимир незаметно вытащил из-за пояса осиновый колышек, в глубине души опасаясь, что он может не подействовать, как не подействовала деревянная дробь с солью. На всякий случай в левой руке он зажал серебряный нож, извлеченный из-под брючины.

И вампирка прыгнула. Ухватив ведьмака за бронежилет, она рывком развернула его на спину. В то мгновение, когда лица их сблизились и Владимир увидел вблизи глаза, полные нечеловеческой злобы, он с силой вогнал острый, просоленный колышек под ее левую грудь, направляя его точно в сердце. На мгновение все вокруг замерло, словно в ожидании чего-то, а потом из горла смертельно раненной кровососки вылетел такой невероятный по своему диапазону вопль, что на какое-то время Владимир попросту лишился чувств, получив звуковой удар. Воздействие вампирского крика на обостренный слух ведьмака можно было сравнить с воздействием шумосветовой гранаты «Заря», используемой спецназом при освобождении заложников. Разве что полученный им шок был не в пример слабее.