— Черт бы вас всех побрал!

— Давайте меняться. Иначе Джон Смит послужит подтвержденим тому, что вы тут занимаетесь темными делишками.

— Черт бы вас всех побрал! — повторил полковник.

— Я вижу, вы согласны. Тогда подождите минуту. Мне надо уладить некоторые формальности. Сергей, открой сейф и вытащи телефон.

Полковник Андрей Осипович Кузьмин, старший адъютант заместителя командующего внутренними войсками по оперативным вопросам, встал из глубокого кресла и, разминая ноги, несколько раз прошелся по начищенному паркету приемной, поглядывая на громадную, до потолка, узорчатую дверь, обитую в середине кожей. Второй адъютант, сидевший у окна, склонился над компьютером, готовя вечернюю сводку по войскам. Кузьмин, словно невзначай, оглянулся на него, но тот полностью погрузился в работу, негромко и быстро стуча по клавиатуре.

Андрей Осипович покосился на дверь, но подходить к ней не стал, чтобы не выглядеть любопытствующим мальчишкой в глазах молодого капитана. Еще решит, что он собирает секретную информацию. А все-таки интересно, о чем там идет речь… Сам начальник оперативного отдела Генерального штаба прибыл с визитом, и с ним еще два генерала и два полковника. За два часа даже чаю не попросили… Что-то случилось? А если случилось, то каким боком это может выйти его шефу и, следовательно, как это отразится на нем самом?

Андрей Осипович подошел к окну, оперся руками на широкий подоконник и задумался, глядя на оживленную улицу, забитую машинами и спешащими куда-то людьми.

Почему-то он вспомнил небольшую лысоватую высотку, заросшую по подножию лесом, и такие же холмы, уходящие от нее к предгорьям. Было без двух минут восемь утра. Почему он запомнил это время? Потому что он тогда испугался. Ефрейтор Кузьмин испугался, глядя на взлетающий вертолет. Именно тогда он и засек время. Ухтыблин что-то заорал из открытого люка, приложив руки рупором ко рту, но Кузя не расслышал его, и тогда прапорщик показал два пальца, а затем постучал указательным пальцем по запястью.

— Через два часа, — сказал Тюлень, загораживаясь ладонью от солнца, — вернется через два часа.

— Уф! — вздохнул Кузя, поправляя автомат и оглядываясь. — А я уже подумал, что через двое суток.

— Дурак! — усмехнулся Тюлень. — Вся операция и займет пару часов. Давай располагаться. — Он сбросил вещмешок на траву и осмотрелся: — Да, все правильно… Видишь, внизу гравийка? А вон там лес? Именно оттуда и должна выйти машина. А мы должны задержать ее.

— А как… задерживать?

Кузя был тогда еще молод и неопытен и не знал, что ответа на его предельно простой вопрос у сержанта нет.

— Как, как, — недовольно проворчал Тюлень. — Молча! Подходим, спрашиваем документы…

— Ну, дают они нам документы… а потом?

— А потом их задерживаем!

— А если они… это… будут стрелять? И мы по ним тоже?

— Ты правила применения оружия учил? — недобрым тоном поинтересовался сержант, вытаскивая свернутый спальник из рюкзака.

— Учил.

— Сдавал?

— Так точно.

— Вот и действуй в соответствии с ними! — раздраженно бросил Тюлень.

Кузя и подумать тогда не мог, что подобный диалог между сержантом и майором состоялся всего лишь на полчаса раньше.

Вертолет не прилетел ни через два часа, ни через три, а к обеду солнце затянуло облаками, подул ветер, и пошел мелкий нудный дождь.

Да, двое суток они просидели на высотке, пока не наладилась погода. А машина так и не проехала…

Андрей Осипович вздохнул. Много позже он узнал, что тогда им с Тюленем просто повезло. Пока бы они там копались с документами… А может, и до документов дело бы и не дошло, их бы расстреляли сразу.

Интересно, а где сейчас сержант? А прапорщик? Наверное, на пенсии уже. Правда, видел он как-то Тюленя, когда заместитель командующего приезжал в часть с проверкой, но тогда Андрей Осипович был действительно занят. Тюлень обиделся? Наверное… Ну, и ладно. Что было, то было, а сейчас у каждого своя жизнь. И полковник ее честно заслужил. Москва, хорошая квартира, хорошая жена, сын растет, и за плечами последний курс академии. Старикан еще вполне бодр, и слухи об его отставке пока даже еще не появились на горизонте. А это значит, что жизнь продолжается. И служба тоже. А там посмотрим.

Мелодично затренькал спутниковый телефон, стоявший на полированном столе старшего адъютанта. Андрей Осипович вздрогнул и обернулся. Звонок этого телефона всегда означал, что сейчас ему будут сообщены какие-то очень важные новости. Хорошие или плохие, полковник еще не знал. Он незаметно перекрестился, откашлялся в сторону, придавая солидности голосу, и, взяв трубку, произнес:

— Полковник Кузьмин.

— Группа номер четыре, майор Сидоров.

Голос Ухтыблина был отлично слышен, как будто прапорщик стоял в двух метрах от старшего адъютанта.

Андрей Осипович ошеломленно молчал, пытаясь привести свои мысли в порядок. Неужели бывают такие совпадения? Мистика какая-то…

— Алле? — уже нетерпеливо проговорил майор. — Алле, вы меня слышите?

Андрей Осипович, вместо того чтобы ответить, только кивнул головой.

— Группа номер четыре, майор Сидоров. Алле? Да что это за связь такая?!

Было слышно, как майор подул в трубку. Это нелепое действие привело полковника в чувство, и он чуть было не рассмеялся.

— Не надо дуть в трубку, майор, это вам не совковая связь, — хорошо поставленным голосом проговорил старший адъютант. — Слушаю вас.

Значит, майор сейчас за границей. Все группы спецназа, выполнявшие задания повышенной важности и секретности за рубежом, имели только четные номера, и командиры групп имели право звонить по защищенному каналу связи в любое время дня и ночи.

— Мне нужен Василий Степанович, — уверенно произнес Ухтыблин.

Андрей Осипович открыто усмехнулся. Хорошо, что сейчас его никто не видит.

— У Василия Степановича очень важное совещание. Что у вас, майор? Докладывайте.

— Вот черт! — вполголоса ругнулся его собеседник. — А нельзя меня с ним соединить? Дело особой важности.

— Майор! — слегка повысил голос Андрей Осипович.

Ухтыблин понял по тону адъютанта, что у заместителя командующего, курировавшего все возникающие оперативные вопросы, действительно нет времени поговорить с ним лично.

— Ну, хорошо, хорошо, — сдался он. — Значит, так…

— И вы предлагаете обменять американца на краповый берет? — искренне удивился Андрей Осипович, выслушав слегка сбивчивый, эмоциональный рассказ майора.

При этих словах младший адъютант оторвался от компьютера.

— Ну да, — просто ответил Ухтыблин. — Речь идет о чести «краповика». Доложите об этом Василию Степановичу. Он должен понять.