– Никак!

– Ладно, тогда страдай!

– Страдаю.

– Не, ты сначала поешь, а потом страдай.

Юлька начала гонять пельмешки по тарелке. Они весело бултыхались и норовили улизнуть от охотившейся за ними ложки.

– Тебе про Костика еще интересно? – решила сменить тему Аня.

Юлька задумалась, потом честно сказала:

– Интересно, а что?

– Он твое колечко отдал.

– Ой, правда? Здорово! – Перспектива объясняться с мамой по поводу утерянного подарка ее не радовала. Дело было не в его ценности, а в том, что у мамули появился бы лишний довод в пользу Юлькиной безмозглости. Вот не послушала маму, связалась с негодяем, так он еще и обобрал! – А как это тебе удалось? Ты же говорила, что он его любовнице своей подарил.

– Ну, пришлось ему подарок обратно забрать…

– Вот так просто? – В голове не укладывалось. Для Юльки было проще забыть про колечко вообще, чем вытребовать его обратно. Она бы даже связываться не стала. По этой причине она не любила давать в долг. Раньше, дав деньги и выслушав обещание вернуть, «как только, так сразу», она начинала честно ждать. Ожидание затягивалось, напомнить она не решалась, боясь поставить должника в неловкое положение.

– А вдруг у человека сейчас нечем отдать, я же с голоду не умираю! – оправдывалась она перед близкими подругами, которые, к слову сказать, в долг у нее ни разу не брали. Девчонки злились и требовали координаты должника, называя Юльку всякими словами, среди которых «мямля» и «тряпка» были самыми безобидными.

– Нельзя быть такой неприспособленной! – бушевали девчонки. – Неудобно ей! Неудобно спать на потолке, а все остальное удобно! Не можешь стребовать долг, не давай вообще!

– Это даже не порядочность, – злилась Анька, – это кретинизм с налетом мазохизма. Отдать деньги, которые откладывала на сапоги, и теперь ходить в старых!

Юлька ни разу не раскололась. Она считала, что свои проблемы нужно решать самой. Мама трактовала это как наказание за ошибки: ошиблась – плати. Ошибалась Юлька в людях. Она мерила всех по себе, изначально пытаясь разглядеть в них только хорошее.

В основном долги, конечно, отдавали. Но несколько раз люди, взявшие энную сумму, пропадали из ее жизни навсегда. Нет, они не пускались в бега. Просто переставали звонить.

– Запомни, – твердила Анька, – берут чужое, а отдавать приходится уже свое! Поэтому тебе даже никто не благодарен, ты раздражаешь своим наличием и необходимостью возвращать тебе что бы то ни было.

Подруги были правы, но переступить через себя она не могла. Потому и стирала из памяти эти неприятные моменты. Но забыть про колечко не получилось бы, поскольку это был мамин подарок. И рано или поздно родительница поинтересовалась бы, где оно.

Забрать колечко оказалось не просто даже для пробивной Анны.

Костик на встречу не пришел. Безрезультатно прождав его у метро, Аня поехала к нему домой. Нахал оказался дома. В окнах горел свет и, судя по голубоватым бликам, изменщик смотрел телевизор. Она поднялась по лестнице и позвонила. Послышались осторожные шаги, ее долго рассматривали в глазок, но двери не открывали. Времени у Ани было немного, ей еще надо было забрать из офиса Юльку, поэтому разводить церемонии было некогда.

– А ну открывай, ворюга! – рявкнула она на всю лестницу и пнула ногой косяк.

Костик суетливо открыл и забормотал:

– Чего ты орешь-то, перед соседями позоришь!

– Ой, насколько я понимаю, тебе отсюда скоро съезжать!

– С чего это?

– Да неужели ж ты нашел деньги, чтобы за следующий месяц заплатить? Не поверю! Если только спер где-нибудь!

– Ты поосторожней с оскорблениями!

– Скажите, какой! Обидели хорошего человека! Кольцо давай!

– Нету.

– Я те дам «нету»! Я тебе сейчас заново физиономию располосую!

– Да я же сказал, у Натахи оно…

– А я сказала: забери его у своей Натахи!

– Заберу…

– После дождичка в четверг… Поздно, я за ним уже пришла.

– Ну и где я тебе его возьму? – нагло ухмыльнулся Костик. Он почувствовал, что сила на его стороне. Разговор заходил в тупик. Он только недооценил, что с Анной такие фокусы не проходят.

– Ладно, – неожиданно согласилась она. – Тогда тебе можно только посочувствовать.

– С чего это? – заволновался парень.

– А я сейчас Юлькино заявление отвезу куда следует, и все. Обратного хода не будет.

– Вы достали! Заявление… Загс закрыт уже, вечер на улице, да и насильно меня никто женить не может!

– Вот тебя на женитьбе-то заклинило, – покачала головой Аня. – Мания величия у тебя, юноша. Кому ты нужен, сморчок! Заявление в милицию: ты кольцо украл.

– Не крал я, – побледнел Костик.

– Да-а? А где же оно?

– У Наташки!

– Значит, украл и подарил новой любовнице! Или ты надеешься объяснить органам правопорядка, что это Юлька ей оставила на память о себе?

– Да ты дура, что ли? Как я его заберу?

– Ну, раз у тебя хватило ума подарить чужую вещь, то это уже твои проблемы, как ее вернуть.

– Я подумаю, – пообещал Костик.

– Нет, уже не подумаешь, твое время вышло. На «подумать» у тебя было два дня, а теперь собирайся, едем к твоей рыжей.

– Не поеду, – прошептал Костик.

– Тогда сядешь. – Ей было невыносимо противно разговаривать с этим слизняком. Все-таки Юлька абсолютно не разбирается в людях. Не исключено, что ее новая любовь еще хуже, чем это чучело.

– Наташкин брат учится со мной в одной группе, я не могу!

– Могешь! – Приговор обжалованию не подлежал.

Костик как был в трениках с оттянутыми коленками и вылинявшей тельняшке, так и поехал на расправу, накинув только куртку. Куртку эту ему купила Юлька. «Пилот», на овчине. Взяли самую дорогую, он долго крутился перед зеркалом, перемерив почти весь ассортимент. Лучше этой просто не нашлось. И теперь она резко контрастировала с ветхими спортивками, коленки которых трепетали на ветру. Только в машине Костик понял, что из дома он вышел в одних тапочках.

– Я ботинки не надел, – проныл он.

– Сейчас я сбегаю принесу, – сказала Аня, заводя машину.

– На ключи…

– Умолкни, дефективный! Я пошутила. Не замерзнешь, не в трамвае едем… Дорогу показывай.

Рыжая жила в пяти минутах езды.

Двери открыла невысокая полная женщина. Она удивленно смотрела на странную пару.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Аня. – Нам нужна Наташа.

– Здравствуйте, проходите, только она в душе. Раздевайтесь, пожалуйста. А вы, извините, кто? Зачем вам Наташа?