неосторожность защищаться с силами в десять раз слабейшими, между тем как он легко мог отступить в австрийские границы или в горы к соседственному черногорскому племени Цуцы: он наскоро собрал скот и припасы в огромную пещеру, которая несколько раз служила ему убежищем, где было достаточно воды, и надеялся выдержать тут продолжительную осаду, пока не подоспеют черногорцы; вообще он не надеялся на помощь Цуц, и потому не должно слишком обвинять его в неблагоразумии. Это один из храбрейших людей во всем здешнем краю и он скорее решился погибнуть на развалинах Грахова, которое пять раз завоевывали турки во время его воеводства, и пять раз он отнимал у них, Грахова, в битвах за которое погиб почти весь род его. Но несчастному Якову Даковичу не удалось пасть смертью храбрых, которой охотно предает себя черногорец. Застигнутый отрядом турок у самой пещеры, он был взят в плен с единственным своим сыном и человеками тридцатью граховян; несколько человек было убито; остальное народонаселение с семействами и частью имущества убежало – женщины большей частью в австрийские, а мужчины в черногорские владения, где стали в ряды сражавшихся черногорцев. Пленные претерпели от турок неслыханные мучения; воевода Яков, семидесятилетний старик, герой своей страны, умер в тяжких муках; две трети не перенесли пыток и скончались в турецких владениях; остальные, по долгому и настоятельному требованию русского и австрийского комиссаров, были, наконец возвращены в Черногорию, но они были в таком плачевном состоянии, что везде, где проходили, или правильнее, где их проносили, возбуждали ужас и отвращение к своим гонителям. В числе спасшихся от смерти был и Антон, сын воеводы Якова, один оставшийся от славного рода Даковича (Вуячича).

Измаил-паша, напавший на Острог, сначала имел некоторый успех, но подоспевший на помощь Марко, брат князя, с сотнею черногорцев проник в монастырь и, засев в нем, два раза отбивал турок. Резня была страшная; дрались в монастырском дворе; на самой паперти церкви лилась кровь. Наконец, черногорцы, узнав о движении Омера-паши, думали уже только о защите собственных семейств и домов. Взявши мощи св. Василия из монастырской церкви и некоторые более ценные украшения ее, они ночью прошли мимо турецкого отряда, с трех сторон облагавшего монастырь, и под защитой святыни, которую спасали, благополучно достигли главных сил своих, собиравшихся уже против войск Омера-паши.

Нельзя не упомянуть здесь о трагической смерти героя Черногории, страшилища турок, попе Иване Княжевиче, воеводе Мартыничском, сенаторе Черногории. Я много писал о нем и, конечно, никогда бы не истощил богатого запаса его геройских подвигов. Достигши восьмидесяти лет, он отказался уже от бранных подвигов и, поселившись в монастыре Острогском, посвятил себя Богу. Изредка выходил он оттуда в Цетин к покойному владыке, который любил его искренно. Любила его, моего друга-побратима, и вся Черногория, которая чтила в нем свою славу, свою независимость, свои народные предания, в нем, сподвижнике святопочившего Петра I и друге покойного владыки. Во время осады Острога, Княжевич в свою очередь выдерживал последнюю осаду в жизни: он боролся со смертью. Ему не хотелось сдаваться, ему надо было увидеть черногорцев победителями, Острог освобожденным и тогда, пожалуй, хоть умереть. «За Бога, бейте турок!» – кричал он, метаясь на постели и кидаясь к стене, думая, что там еще висит его ружье; и черногорцы побили и прогнали турок: это было в первую осаду. Княжевичу объявили о победе. «Хвала Богу», – произнес он и умер спокойно. Между тем, как я уже сказал, турки опять подступили к Острогу. Черногорцы тайно погребли Княжевича и оставили Острог. Не знаю, как узнали турки о том, что Княжевич был схоронен у монастыря, только они отыскали его могилу, отрыли его, отрубили голову и как самый торжественный трофей отослали в Подгорицу. Но голова героя все-таки досталась в руки православных и погребена с честью. Провидение вступилось за него.

Омер-паша шел от Служа. Он ударил всеми силами на село Мартыничи, храбрейшее во всей Черногории, но которое не могло выставить более 500 оруженосцев, считая и черногорцев из других племен, подоспевших вовремя на помощь; резня была страшная. Омер-паша принужден был отступить. Мартыничане, пользуясь смятением, в свою очередь ударили на отряд Османа-паши, в котором было до 8.000 иррегулярного войска, разбили его и обратили в совершенное бегство, но принуждены были вернуться в деревню: к ней опять подступил Омер-паша. По словам Омера-паши, здесь у него было, кроме иррегулярных войск Османа-паши, 12.000 пехоты и 18 орудий, как мы сказали, большею частью переносных. Черногорцы действовали одними ружьями и пистолетами да еще ятаганами. Если бы отряд черногорцев, в числе 1.500 человек, собранный на границах Белопавличи, подоспел к Мартыничам, а те говорят в свое оправдание, если бы пиперяне не изменили им и не угрожали противустать этому содействию черногорцев, можно бы положительно сказать, что войско Омера-паши с первого раза разбилось бы о преграды, которые представляли ему Мартыничи, где каждый дом – отдельное укрепление, и успех неприятеля был бы очень сомнителен, но случилось иначе. Омер-паша после троекратного приступа и страшной резни овладел Мартыничами, предоставленными собственной защите. Жители зажгли, кто успел, свои дома, хлеб, сено, все, что имели, и удалились внутрь Черногории; Омер-паша не смел преследовать их.

Защита Мартыничей была одним из славнейших дел этой войны для черногорцев. Эти храбрые защитники своего родного крова показали вполне, что они достойны старинной славы и не посрамили имени храброго своего воеводы Княжевича, который умирал в то время в Остроге, и его молодого преемника и племянника, который руководил их в этом деле.

После долгих колебаний, приготовлений и многих прокламаций к жителям Черногории, которых он убеждал покориться власти султана, обещая различные милости и привилегии, Омер-паша, наконец, решился подвинуться вперед часа на три пути, сжег еще две-три небольшие деревеньки и даже решился было перекинуть свой авангард через Зету; но этот отряд, едва не отрезанный черногорцами, принужден был переправиться назад.

Если мы упомянем здесь о действиях Измаила-паши на юге Черногории, в Цермничке нахии, который без боя занял пограничное селение Лимляне, потому что жители его заранее удалились в горы, но тем и заключим описание успехов войск Омера-паши. Сам он остановился в нерешительности; обвиняя черногорцев, которые не поддавались силе его красноречивых прокламаций, и дурную погоду, как будто нельзя было предвидеть того и другого, действуя против народа защищающего не только свою независимость, свою жизнь, потому что покориться Омеру-паше, значило быть истреблену им, и выступив в поход среди зимы, которая, надо сказать правду, в этот год была чрезвычайно дождлива и причиняла сильное опустошение в лагере Омера-паши,