Ну конечно! Лорда Рочфорда казнили за инцест с сестрой, говорили, что леди Рочфорд дала против них показания. Кэтрин задумалась, правда ли это?

– Там еще сидит леди Эджкамб, а напротив нее, на нашей стороне, леди Бейнтон.

Изабель! Кэтрин, слишком занятая сборами и прочими делами, не подумала, что ее сводная сестра будет здесь. Она выдвинулась вперед и увидела, что лицо Изабель, заметившей ее, осветилось улыбкой. Кэтрин с удивлением вгляделась в сестру: да у нее уже появились морщины! Чему удивляться, ей ведь уже лет сорок пять.

Изабель сразу встала, подошла к Кэтрин и обняла ее.

– Как приятно видеть тебя, сестрица! – воскликнула она. – Я слышала о твоем назначении фрейлиной, но не знала, когда ты приедешь. Эдварда опять назначили вице-камергером королевы, ты слышала? Мы вместе служим ей!

Они тепло обнялись, и Кэтрин поздравила ее.

– Дай мне посмотреть на тебя, – сказала Изабель. – Честно говоря, ты выросла красавицей, и это платье очень тебе идет. Нам нужно поговорить. Я приду позже в девичий покой.

Кэтрин села, радуясь, что Изабель будет с ней при дворе: ей сразу стало как-то уютнее. Она заметила на себе оценивающий взгляд леди Рочфорд и робко улыбнулась, получив ответную улыбку.

– Остерегайтесь ее, – пробормотала Анна. – Она странная.

– Что вы имеете в виду?

– Просто она странная. После того жуткого дела с ее мужем. Вы, конечно, знаете, какие ходили слухи?

– Да. – Кэтрин не хотелось распространяться об этом.

– С тех пор за ней присматривают, если вы понимаете, о чем я. Мне кажется, она оказала услугу лорду Кромвелю.

Даже Кэтрин слышала – а кто не слышал? – о лорде Кромвеле, главном министре короля.

– Вы имеете в виду, что она…

– Не здесь! – Анна покачала головой.

За соседним столом, сообщила она Кэтрин, собрались камеристки личных покоев; их слишком много, чтобы сразу представлять всех, но сидевших ближе всего к ним назвала: мистресс Анна Парр и мистресс Кромвель, сестра покойной королевы Джейн. За ними Кэтрин, кажется, приметила другую свою сводную сестру, Маргарет, леди Арундел, с которой не встречалась с детских лет. А на другом конце стола увидела Малин, Мег и Кэт, которые оживленно беседовали с другими камеристками.

Вдруг у нее захватило дух, ей стало даже немного страшно: она теперь часть такого огромного двора! Называть по именам мужчин, разместившихся за дальним от них столом, и упоминать их должности, важные и не очень, Анна даже не пыталась. Кэтрин напомнила себе, что она Говард, а Говарды давно в милости при английском дворе. Это было ее место по праву, и она здесь преуспеет.

Кэтрин надеялась окунуться в бесконечную круговерть танцев и пиров, но вскоре обнаружила, что жизнь при дворе довольно скучная. Королева еще не приехала, и они должны были находиться в отведенных ей апартаментах и развлекать себя самостоятельно по мере сил. Миссис Стонор объяснила, что двор – это царство мужчин, и любая юная леди нарушит приличия, если вторгнется туда. Кэтрин довольно быстро начала ценить свободу, которой пользовалась в Ламбете.

Никаких обязанностей они не исполняли. К приезду королевы все уже было готово, сшито до последнего стежка и натерто до ярчайшего блеска. Девушки занимали себя чем только могли: шили, музицировали и бесконечно играли в кости. У Изабель имелся набор для игры в бирюльки, и они с Кэтрин забавлялись ею по вечерам. Иногда к ним присоединялась Маргарет Арундел, приносившая карты. Кэтрин всегда жаловалась на свой маленький рост и завидовала тому, как вытянулась ее сводная сестра.

Девушка молилась про себя, чтобы с прибытием королевы жизнь стала веселее.

– Интересно, какая она? – рассуждала Кэтрин однажды холодным темным вечером, пока Маргарет сдавала карты.

– Королева? – уточнила Изабель. – Думаю, красивая и добродетельная. Иначе король не выбрал бы ее. Эдвард говорит, его милость влюбился в ее портрет. Мастер Гольбейн ездил в Клеве и рисовал ее.

– Ну, скоро мы узнаем, какова она, – проговорила Маргарет. – Ее приезда ожидают до Рождества.

– Надеюсь, она окажется доброй госпожой, – сказала наблюдавшая за игрой Анна Парр.

– И говорит по-английски! – добавила Кэтрин.

Все засмеялись.

Короля Кэтрин впервые увидела в Йолетиды[16]. Анна Клевская задержалась в Кале: капризный ветер не давал ей возможности пересечь пролив, и Рождество праздновали в Уайтхолле в атмосфере напряженного ожидания. Многие лорды привезли с собой жен, чтобы оказать почести новой королеве. В присутствии такого количества благородных дам требования к фрейлинам королевы ослабли, так что девушки могли свободно мешаться с толпой заполонивших дворец гостей, наслаждаться пирами и шумным весельем.

В сочельник в главный зал принесли йольское бревно и торжественно зажгли в очаге; по рукам пошли заздравные чаши. Потом звонкий голос возгласил:

– Дорогу его величеству королю! – и в двери вошла небольшая процессия.

Кто из них король, стало ясно сразу: он был выше и шире всех в плечах, одет в великолепную золотую парчу и черный бархат, увешан драгоценностями. О, но он такой старый – и толстый! Кэтрин была потрясена. Генрих совсем не походил на висевший в Ламбете портрет; верно, его написали много лет назад, когда король на зависть всем был стройным и прекрасным молодым человеком. Теперь рыжие волосы, видневшиеся из-под бархатного берета, были пронизаны сединой, дублет и короткая накидка на толстой подкладке вмещали в себя массивное тело. Если бы он не улыбался весело, приветствуя всех, можно было подумать, что чело его всегда хмуро, а лицо в спокойном состоянии имеет выражение суровое и недовольное. К тому же он хромал. Под белыми рейтузами Кэтрин различила бинты.

Ей стало жаль бедную королеву. Имела ли Анна Клевская представление о том, что ждет ее в конце пути? Король он или не король, а этот заплывший жиром старик мало мог предложить молодой женщине. Кэтрин поймала себя даже на том, что ей жаль его: каким он был раньше и каков теперь.

Король приближался. Кэтрин и остальные девушки присели в реверансах, пока он их приветствовал, а потом по его команде поднялись.

– Вот милейшая стайка красавиц! – заметил король, весело сверкая глазами. – Вы, должно быть, все заскучали в ожидании леди Анны, так же как я. – Его взгляд на мгновение задержался на Кэтрин. – Даст Бог, она скоро будет здесь. Счастливого Рождества всем вам, леди! – И он ушел, оставив за собой сладковатый душок. Запах исходил от его больной ноги. Кэтрин была уверена.

Король напомнил ей кого-то, но она не могла понять, кого именно.

Когда монарх удалился, молодые женщины жеманно заулыбались и залились румянцем, разволновавшись, что их заметили. Но мысли Кэтрин блуждали где-то далеко. Она только что выхватила взглядом из толпы окружавших короля джентльменов Тома Калпепера, и тот улыбнулся ей.