Он был у себя, к счастью один. Увидев Кэтрин, отставил в сторону серебряную чашу, которую внимательно рассматривал, вероятно в поисках не стертых следов пальцев, и сказал:

– Вы уезжаете ко двору?

– Да. Пришла сказать «прощайте».

Фрэнсис бросил на нее суровый взгляд:

– Это прощание навсегда?

– О нет! – поспешила заверить его Кэтрин. – Я буду приезжать и видеться с вами, когда смогу.

– Ну, меня может здесь не быть. Я попросил у миледи Норфолк дозволения покинуть свой пост. Меня удерживали здесь только вы. С вашим отъездом я тоже намерен оставить этот дом.

– Но куда вы поедете? – спросила Кэтрин.

– Еще не решил. Но не бойтесь, это не навсегда. Я вернусь и потребую вас назад, когда сделаю состояние! – Фрэнсис коротко улыбнулся ей.

Тишина разверзла между ними свою пасть, похожую на пропасть, и Кэтрин должна была проложить над ней мостик словами о том, как ей не хочется уезжать и как страшно она будет скучать по нему.

– Кэтрин, – наконец проговорил Фрэнсис, – я должен просить вас об одолжении и прошу как ваш супруг, потому что долг супруга – обеспечить свою жену. Я составил завещание и хочу, чтобы вы хранили его вместе с большей частью моих сбережений, а это сто фунтов. Если я не вернусь, считайте эти деньги своими.

Сумма была значительная, ее отец мог бы мечтать о такой, но что-то в словах Фрэнсиса обеспокоило Кэтрин.

– Как это – если не вернетесь? Надеюсь, вы не собираетесь ввязаться в какую-нибудь опасную авантюру!

– Нет, вовсе нет, – усмехнулся он. – Я хочу всего лишь посмотреть мир и попутно заработать денег. Но пытаюсь предусмотреть все возможные варианты. Ну что же, вы последите за этими вещами?

– Конечно, но где мне их хранить? При дворе может не оказаться надежного места. Полагаю, я могу оставить их здесь. В моей комнате, в углу у окна, одна доска не приколочена к полу. Под ней я прячу свои сокровища. Положите туда деньги и завещание и приколотите доску потихоньку, когда никого не будет рядом. Только вы и я будем знать, что они там лежат.

– Я так и сделаю, – пообещал Фрэнсис. – А теперь, что же, прощайте.

– Да, – с трудом произнесла Кэтрин.

Они постояли немного, потом Фрэнсис взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. На его мизинце блеснуло материнское кольцо. Кэтрин захотелось плакать: стало жаль терять Фрэнсиса, жаль былого счастья.

1539 ГОД

Кэтрин часто видела с реки черно-белые, «в шашечку», стены дворца Уайтхолл, иногда прогуливалась мимо по дороге, которая вела к Чаринг-кросс и Стрэнду. Это была главная королевская резиденция и, по слухам, самый большой дворец во всем христианском мире. Когда они высадились из барки на берег и были пропущены на территорию дворца через гейтхаус, лорд Уильям повел своих подопечных по дворцовым залам к камергеру королевы графу Ратленду. Кэтрин шла по извилистому лабиринту великолепных парадных апартаментов, жилых комнат и служебных помещений, располагавшихся вокруг нескольких внутренних дворов.

Граф Ратленд вел себя с подчеркнутой вежливостью и оказался очень похожим на висевший в Ламбете портрет короля. Он принял вновь прибывших в картинной галерее и подождал, пока лорд Уильям пожелает своим подопечным удачи на прощание, после чего проводил девушек в апартаменты королевы и с удовольствием ответил на их многочисленные вопросы о дворце.

– Милорд, а где живет король?

– Его покои выходят на реку, мистресс Кэтрин, и они восхитительны. Вы сами их увидите, когда будете сопровождать королеву. С ее комнатами они соединяются галереей.

– Мы увидим его милость? – пожелала узнать Мег.

– Не сегодня, насколько я понимаю. Он занят государственными делами.

– Наверное, готовится к приезду королевы, – предположила Кэт.

– Король – нетерпеливый жених, – с улыбкой ответил камергер.

В апартаментах королевы Кэтрин и ее подруги, разинув рты, рассматривали резные золоченые потолки и каминные доски, прекрасные гобелены и мебель. Тут и правда было чему подивиться! Сквозь окно виднелся личный сад королевы – маленький рай, в котором его хозяйка могла отдыхать вместе со своими дамами. И она, Кэтрин, поселится здесь! Жизнь становилась все краше и краше.

Встречи с ними ждала миссис Стонор, наставница девушек, которая являла собой гораздо более внушительную фигуру, чем апатичная матушка Эммет, но тем не менее оказала своим новым подопечным теплый прием.

– Благодарю вас, милорд, – произнесла она, обращаясь к Ратленду, прежде чем тот откланялся и оставил девушек в пустом приемном зале королевы. – Дайте-ка мне посмотреть на вас. Да, вы выглядите прекрасно. Миледи Норфолк постаралась на славу.

Кэтрин наслаждалась похвалами. Ей так хотелось произвести хорошее впечатление.

– Не стоит отдельного упоминания, – строго проговорила миссис Стонор, – что на службе у королевы вы должны быть образцами добродетели и скромности. Вы не должны вести себя дерзко или шумно, а также совершать поступки, которые уронят достоинство ваше или ваших компаньонок. Я выражаюсь ясно?

– Да, миссис Стонор, – хором ответили они.

– Хорошо. – Она улыбнулась. – Некоторые из ваших компаньонок уже здесь. Я отведу вас в спальню девушек. Ваши сундуки в скором времени доставят туда. А вы, леди Тилни, пожалуйста, останьтесь здесь. Я попросила вашего мужа прийти и проводить вас в вашу комнату.

Временно распрощавшись с Малин, Кэтрин пошла впереди Мег и Кэт вверх по винтовой лестнице и вступила в просторную комнату с высоким потолком, где насчитала пятнадцать кроватей. Четыре девушки уже находились там – распаковывали свои вещи. Это помещение не слишком отличалось от общей спальни в Ламбете, за исключением того, что было больше по размеру и чище. Очевидно, миссис Стонор умело управляла своими подопечными. Кэтрин не могла представить, чтобы здесь творилось что-то подобное встречам в Норфолк-Хаусе.

– А теперь, леди, я оставлю вас знакомиться, – сказала миссис Стонор. – Выбирайте любую кровать, какая вам нравится. – С этими словами она вышла и стала торопливо спускаться по лестнице, а Кэтрин улыбнулась находившимся в спальне девушкам, которые подошли к ней, чтобы представиться.

– Я Анна Бассет, – сказала миловидная блондинка, – а это – Мэри Норрис.

Худенькая девушка лет четырнадцати с каштановыми волосами и гордой осанкой дружелюбно улыбнулась вновь прибывшим. Еще одна очень приятная юная леди представилась как Кейт Кэри, затем четвертая, которая была немного старше остальных, имела худое лицо и кудрявые черные волосы, сказала, что она Дороти Брей, но люди обычно зовут ее Дора.

– Кажется, мы с вами кузины, – обратилась Кэтрин к Кейт Кэри. – Я Кэтрин Говард, а эти леди – Мег Мортон и Кэт Тилни, еще одна наша кузина.