Одной рукой придерживая Соню за бедро, второй быстро расстегиваю пояс и ширинку на брюках, спускаю их вместе с боксерами и пристраиваюсь у Сониного входа. Она тяжело дышит, кусая губы, и смотрит на место соединения наших тел. Потом переводит на меня жадный взгляд, в котором нетерпение и отчаянная жажда. Соскучилась девочка. Не меньше, чем я. Вхожу до упора, и Соня откидывается на спину, а я только успеваю придержать ее, чтобы не упала со спинки. Мы оба стонем, пока я быстро и сильно вколачиваюсь в нее, впиваясь пальцами в молочные бедра. Соня поднимает руки и вытягивает их над головой, ухватившись за спинку, чтобы удержаться на месте. В этой позе ее грудь особенно соблазнительная, поэтому я задираю ее майку вверх и сжимаю полушария, перекатываю соски между пальцами, заставляя внутренние мышцы Сони ритмично сжиматься.

– Макар! Ох! – громко стонет она.

– Да, маленькая, да, это я, – шепчу в ее кожу, захватывая сосок губами. Терзаю его, облизываю и кусаю, переключаюсь на второй, не сбавляя интенсивности ударов бедрами.

Внутри меня какой—то нереальный гул от звенящих во мне ощущений. Они сотканы из нежности, любви, заботы и злости на то, что она никак не может понять, почему я так сильно стремлюсь ее защитить. Брошенные ею слова таранят мозг с не меньшей силой, чем я – Соню. Они то и дело ударяются о серое вещество, пытаясь проникнуть в сознание и что—то донести до меня, но сейчас там слишком туманно от похоти и жажды.

Перехватываю Софью за плечи и врываюсь жестче, совсем перестав щадить ее тело. Соня уже просто кричит, а я не могу даже притормозить, чтобы спросить, не доставляю ли ей дискомфорта. Но, судя по тому, насколько она мокрая и как выгибает спину, подается ко мне бедрами, ее все устраивает, а меня – тем более. Я чувствую поднимающийся по позвоночнику жар, тело начинает вибрировать от подбирающегося оргазма, и я ловлю себя на мысли, что Соня до сих пор не кончила. Опускаю руку между нами, нахожу заветную жемчужинку между влажных припухших губок и начинаю кружить пальцами, пока не чувствую пульсацию внутри. А потом, как по сценарию, Соня замирает и ее начинает трясти, когда она кончает. Я резко выхожу из нее и, проведя несколько раз рукой по члену, забрызгиваю спермой ее живот. Выжимаю из себя последние капли с сорвавшимся с губ глухим хрипом, и упираюсь рукой в спинку дивана у Сони над головой. Глаза закрыты, дыхание сбито, сердце то пропускает удары, то колотится, как ненормальное. Но я наконец чувствую, что напряжение последних нескольких дней покидает мое тело.

Пару минут мы приходим в себя, я открываю глаза, когда чувствую нежную ладонь на своей щеке. Соня улыбается, но в глазах нет того света, который обычно сопровождает ее улыбку. До меня наконец долетает, где я накосячил. Сжимаю челюсти, потому что отвык приносить извинения или объяснять свои поступки.

– Полежи, я принесу полотенце, – произношу хрипло и, легонько коснувшись губ Сони своими, встаю.

Скидываю на пол брюки с носками, натягиваю боксеры и иду в ванную. Беру чистое полотенце, половину мочу водой и возвращаюсь в гостиную. Соня все так же на спинке дивана. Только теперь уже сидит, грудь прикрыта майкой, шорты с трусиками на месте. Оголен только живот. Она выпрямляется, когда я вытираю ее кожу сначала влажной стороной полотенца, потом – сухой. Отбрасываю его в сторону и обнимаю щеки Софьи ладонями. Поднимаю ее голову, заставляя посмотреть на себя.

– Хотим мы того или нет, у нас достаточно большая разница в возрасте. Я – взрослый мужчина, который не привык ни с кем советоваться или объяснять свои поступки. Я делаю так, как считаю нужным, иногда действую на инстинктах. Опять же, я слишком давно живу один, чтобы во мне выработалась неслабая доза эгоизма. Когда ты озвучила свое решение, все мое нутро восстало против. Не потому что я не верю в тебя, не потому что ты не справишься. А потому, Соня, что я знаю эту сферу, кручусь в ней не первый год. Да, возможно, я надавил вместо того, чтобы нормально объяснить и аргументировать. Но такой у меня характер. Если я вижу, что кому—то из близких может быть причинен вред, я всегда категоричен и резок. Прости, если обидел. Но на тот момент я считал, что так поступить будет правильно. Что моя грубость заставит тебя передумать и сменить предпочтения.

– Она наоборот настроила меня против тебя.

– Сейчас ты тоже против?

– Я пока не поняла, как относиться к твоей исповеди.

– Сонь, отношения – это компромисс. Знаешь, сколько лет я не состоял в отношениях? – она качает головой. – Много. Очень—очень много лет. Последние отношения у меня были на первом курсе универа.

– А после?

– А после мне было не до них. Поэтому я и не привык советоваться и идти на эти самые компромиссы. Да я мировое соглашение в суде последний раз заключал лет пять назад, все остальное время выигрывал дела.

Соня слегка улыбается, но теперь уже с искорками в глазах.

– Если ты примешь решение идти в правоохранительные органы, я не поддержу, Сонь, но и препятствовать не стану. Это твоя жизнь и твой выбор.

– И на этом наши отношения закончатся? – спрашивает она.

– Я не знаю. Намеренно, из злости я их, конечно, заканчивать не буду, потому что люблю тебя. Но кто знает, как мы изменимся через время. Возможно, ты сама захочешь от меня уйти, потому что… да какая разница, почему? Просто потому что переросла, например, эти отношения.

– То есть, на длительную перспективу не рассчитывать? – она слегка хмурится, и теперь улыбаюсь я.

– Я рассчитываю на самую длительную из всех длительных перспектив. Но я привык быть скептиком, и вряд ли меня что—то переделает в этом возрасте. Так что просто смирись, а если эти мои слова тебе не понравились, просто выбрось их из своей очаровательной головки.

– Господи, какой же ты сложный, – выдыхает она у моих губ, когда я наклоняюсь ее поцеловать, и мы оба улыбаемся как раз перед тем, как наши губы встречаются.

– Отвезешь меня домой? – спрашивает Софья пару часов спустя. Мы лежим голые в моей постели, я глажу кончиками пальцев соблазнительный переход от талии к бедрам и с удовольствием наблюдаю за мурашками, которыми щедро покрывается ее кожа.

– Завтра.

– Мне утром на работу нужно собраться.

– У меня соберешься.

– И поеду в шортах и майке?

Я улыбаюсь.

– Мне нравится перспектива целый день наблюдать за твоей дерзкой попкой, едва прикрытой клочком ткани, и грудью, которая четко просматривается под маечкой, но нет. Я завезу тебя переодеться.

– А укладка, макияж? У тебя даже фена нет.

– Нет, – соглашаюсь я. – Завтра куплю. А домой тебя завезу пораньше, чтобы ты все успела. Соберешься – и вместе поедем в офис.

– Нас могут увидеть вместе.

– Тебя это беспокоит?

– Не очень. А тебя?

– Вообще нет.