Она недовольно взглянула на него:

– Костя, я не настаивала на этом. Просто, согласись, между Бучумовым, Найденовым и нашей последней жертвой это единственное сходство. А больше ничего общего. Однако если изучить все материалы, я имею в виду легенды и криминальные дела черных вдов, то можно сделать вывод: ими двигала патологическая ненависть к мужчинам.

– И что ты хочешь сказать? – поинтересовался супруг. – Если многое не сходится, а потенциальной убийцей Игната является Зинаида Кораблева, возможно, у нас в городе орудует целая банда таких мужененавистниц, и Зинаида лишь одна из них?

Супруга пожала плечами.

– Все возможно. А брата я бы все же подержала у нас, чтобы он не помог сестре уйти от наказания, если она виновна.

– Согласен. Я уже дал команду Пете, – вмешался Киселев. – Как только они закончат в квартире Игната, он отправляется на поиски сестры Артема. Участковый сейчас вспоминает всех ее подруг и друзей, которых знает, и думает, где ее можно найти. А насчет Кораблева я тоже в сомнениях… Слушайте, может быть, вызвать его и поймать на вранье прямо сейчас?

Зорина покачала головой:

– Он не дурак, Паша, и не свернет с выбранного пути, а в ответах станет уклончивее и осторожнее. Нет, по моему мнению, ты просто должен дать задание Лёне проверить алиби Артема. Вдруг нам крупно повезет, и на момент всех убийств у него действительно окажется алиби? Уверена, парень об этом не подумал. Он находится в плену стереотипов, что нам с вами важнее всего найти преступника как можно быстрее и засадить за решетку, пусть и невиновного.

Киселев щелкнул пальцами и посмотрел на Костю:

– А твоя супруга, как всегда, говорит дело, – он взялся за мобильный и набрал Сомова. – Леонид? Как дела? Закончили? Ну, хорошо. Пусть Петя занимается своими делами, а ты обойди соседей, обзвони с Иванычем друзей Кораблева и постарайся выяснить, чем занимался наш задержанный в дни убийств Бучумова и Найденова. Понятно? Хорошо, исполняй, – он нажал кнопку отбоя. – Ладно, друзья, отпускаю вас домой, если хотите.

Скворцов взглянул на журналистку:

– Ты поезжай, Катюша. Там твоя мама одна с Полиной управляется. В последнее время мы вообще с тобой обнаглели. А ведь обещали же дочку сами растить.

Катя встала:

– Да, ребята, я, пожалуй, поеду. Но обещайте звонить, если обнаружите что-то новое.

– Обязательно, – заверили ее друзья.

Зорина вышла из отдела в грустном настроении и села в «девятку». Машина послушно понесла ее к дому. На душе у женщины по-прежнему было неспокойно. Ей казалось: должно произойти, если уже не произошло, какое-то неприятное или даже страшное событие, о котором они не подумали. Поворачивая руль, журналистка еще раз перебирала в памяти все события. Вдруг она резко затормозила у тротуара. Прохожие удивленно посмотрели на водителя-женщину, и один покрутил пальцем у виска.

– Ненормальная.

Не обращая внимания на знаки, Зорина достала телефон.

– Костя, – произнесла она. – Прошу тебя, постарайся связаться с Захаровой или отправьте к ней кого-нибудь. Мне кажется, она в серьезной опасности.

Анна Григорьевна Захарова включила электрический чайник и насыпала заварки в заварной. Она опять насыпала ее слишком много, за что ее вечно ругали дети. «С ними одно беспокойство, – думала женщина. – Вот сегодня приходил сынок и уже хотел увезти меня обратно в больницу. Его даже не интересует, хочу ли туда я. Просто им нужно поскорее от меня избавиться. Но я не допущу, чтобы вышло по их желанию. И эту квартиру завтра же отпишу государству. Ведь раньше так и было – квартиры забирало государство».

Вода в чайнике закипела, когда раздался звонок. Старушка поспешила к двери. Сын и в этот раз напутствовал ее, чтобы она не открывала кому попало и обязательно спрашивала, кто к ней пожаловал. В этом она предпочитала его слушаться. Воры обкрадывали квартиры сплошь и рядом.

– Кто там? – поинтересовалась Анна Григорьевна, как только оказалась у двери.

– Анна Григорьевна, это я, – послышался знакомый женский голос. – Не бойтесь. Я пришла поинтересоваться вашим здоровьем.

Женщина кивнула:

– Да, я сейчас впущу вас.

Сначала она сняла цепочку, которой предусмотрительно замыкала дверь, а потом открыла замок. Дама прошла в квартиру.

– Здравствуйте. Как вы себя чувствуете?

– Вы тоже хотите положить меня в больницу? – спросила Анна Григорьевна.

Дама покачала головой:

– С чего вы вяли? И почему тоже? Кто еще желает этого?

– Мой сын, – призналась Захарова.

Женщина кивнула:

– Правильно. Ему утомительно даже интересоваться вашим здоровьем. А я пришла именно для этого, и другой цели у меня нет. Можно я пройду в комнату? Я ехала с другого конца города. Неужели вы даже не угостите меня чаем? Я даже привезла с собой торт, ваш любимый.

Анна Григорьевна действительно любила сладкое, особенно торт «Питерский».

– Я как раз поставила чайник, – сказала она. – Проходите на кухню. Потом вы хотите пригласить меня погулять?

Гостья покачала головой:

– Нет, гулять мы сегодня не будем. Давайте попьем чайку с тортом.

– Хорошо, – Анна Григорьевна налила в кружку кипятку и добавила заварки. – Если вам не очень крепкий…

Дама взяла кружку:

– Достаточно. Скажите, к вам не приходила полиция?

– Приходила, – Захарова стала резать торт. – Они спрашивали про вас. Я даже не знаю, зачем им понадобились вы. Ведь я сказала им так, как вы мне советовали, – то есть правду. Я ведь убила своих мужей. Но этого им было недостаточно. Они утверждали, что вы меня настраивали на ложь.

– Почему же вы не рассказали им про меня? – поинтересовалась дама.

– Потому что я забыла про вас, – призналась женщина. – У меня это вылетело из памяти. Как вас зовут? Я тоже забыла.

Гостья почему-то не ответила.

– И они вас отпустили… А что сказали на прощанье?

Захарова поморщилась:

– Тоже не помню. У меня были такие трудные дни…

– Вот поэтому я и пришла навестить вас, – голос женщины звучал вкрадчиво. – Вы выпьете чаю, съедите кусочек торта и пойдете спать. Иначе завтра вы будете совсем больной, и вас снова заберут с больницу. А вам же этого не хочется? Уколы такие болезненные…

Анна Григорьевна кивнула:

– Да, уколы очень болезненные… А не делать их нельзя, правда?

– Правда, – подтвердила гостья. – Голубушка, я вижу, у вас стоит сахарница на полке. Дайте мне, пожалуйста. И лимон, если не жалко.

– Конечно, не жалко, – Захарова встала и повернулась к ней спиной. Дама тут же достала из сумки какой-то пузырек и вылила его содержимое хозяйке в кружку.