Пока Ежов бодро признавался следователю во всем, что только можно, включая интимную связь с работником Наркомвода, Сталин решил привлечь к этому делу, через жену Ежова, советскую интеллигенцию – любимую часть общества для битья. Поразительно, но все без исключения диктатуры, существовавшие в XX столетии, основным объектом репрессий объявляли именно образованную часть общества, ее интеллектуалов, интеллигенцию. Так было в фашистской Германии, в Советском Союзе во все время его существования, в Китае при Мао, в Италии при Муссолини. Наилучших результатов борьбы с культурой и образованностью достиг, пожалуй, только Пол Пот (Салот Сар), недоучившийся студент Парижского университета. И Россия в революциях, войнах и репрессиях прошлого столетия лишилась лучших представителей своего народа, тонкого культурного слоя. В этом нужно искать корни нынешнего низкого культурного уровня русского общества, его быстрой интеллектуальной деградации. Но мы немного отвлеклись.

Е. С. Ежова

Вторая супруга Николая Ивановича Ежова, Евгения Соломоновна, покончила жизнь самоубийством. И это было кстати. Сталин решил использовать ее знакомство с писателями И. Бабелем, М. Шолоховым, журналистом М. Кольцовым, режиссером С. Эйзенштейном и многими другими. Говорили, что еще ранее вождь настоятельно предлагал Ежову развестись с Евгенией Соломоновной, но у наркома как-то не доходили руки. (Вот Вячеслав Михайлович Молотов в 1949 г. быстро понял, что слова товарища Сталина нужно воспринимать серьезно и после разговора с вождем быстренько оформил развод с любимой супругой Полиной Семеновной Жемчужиной.)

В. М. Молотов с семьей

Итак, вождь поручил Лаврентию Павловичу присмотреться к связям семьи Ежовых с советской интеллигенцией.

Любопытно, что обвинение в нетрадиционной сексуальной ориентации имело целью не просто унизить подследственного Ежова, но и представить его в глазах общественности как полностью разложившуюся личность, нечто грязное и отвратительное. Забегая вперед, скажем, что и в деле против Л. П. Берии в 1953 году присутствует обвинение в сексуальных преступлениях. Очевидно, это особенность советской правоохранительной системы – враг и шпион в ее глазах обязательно должен страдать сексуальными расстройствами, к которым господствующая мораль относила все, что можно, из интимной сферы. Доказательств того, что Берия спал с мужчинами, так называемое следствие, очевидно, не нашло, да это и было бы уже перебором – второй гомосексуалист руководил внутренними делами Советского государства.

С Берией придумали историю про массовые изнасилования советских гражданок разного возраста и социального положения. Даже нашли потерпевшую, ублажавшую ненасытный бериевский темперамент. Позже возникли еще свидетели, авторы воспоминаний, знакомые знакомых, с кем Лаврентий Павлович имел внебрачную связь. Обычных любовниц быстро переоформили в жертвы изнасилований, и пошли истории про маньяка-маршала гулять по необъятной стране.

Как и в случае с Ежовым, в следствии против Берии надуманные обвинения в сексуальных преступлениях имели одну лишь цель – опорочить человека в глазах общества. Обыватель забудет большую часть обвинений, но навсегда запомнит изнасилованных женщин и мужчин.

Николая Ивановича Ежова расстреляли 4 февраля 1940 года. Следом за ним репрессиям подверглись родственники. Приемную дочь Наталью отправили в детский дом, родного брата, Ивана Ивановича Ежова, тоже расстреляли в том же году. В спецсообщении на имя Сталина от 30 января 1939 года Л. П. Берия сообщал о проведении расследования в отношении И. И. Ежова. Донос, как положено, написал один из сотрудников НКВД (Шабулин), узнавший о намерении брата бывшего наркома «совершить убийство тов. Сталина». Но обвинения в терроризме следствию было недостаточно, и органы НКВД, сообщал далее Берия, установили массу преступлений, совершенных Иваном Ежовым. В их число входили следующие пороки: озлобленность против партии, пьянство, разврат, избиение милиционера, сожительство с многочисленными женщинами, связь с польской разведкой, обеды в ресторанах с иностранцами, продажа бесплатных путевок на юг и некоторые другие. Настоящий «враг народа». В завершении сообщения Берия спрашивает у Сталина: «Прошу Ваших указаний». Указания последовали незамедлительно.

За дядю пострадали и племянники – сыновья сестры Евдокии Ивановны Бабулиной: Сергея осудили на восемь лет лагерей, Анатолия и Виктора расстреляли в 1940 году. «Больное несчастное существо», мать наркома Анну Антоновну, выселили из городской квартиры и отправили подальше от Москвы умирать в забвении и одиночестве.

Ордер на арест писателя И. Э. Бабеля

Не забыли в НКВД про указание товарища Сталина получше присмотреться к интеллигенции, связанной с изменником Ежовым и его женой. В мае 1939 года арестовали писателя И. Э. Бабеля, признавшегося на следствии, что он троцкист и французский шпион. Расстрел Бабелю утвердил лично Сталин, и 27 января 1940 года замечательного писателя не стало. Еще одним шпионом оказался знаменитый журналист М. Е. Кольцов, арестованный в декабре 1938 года. Главный редактор газеты «Правда» часто встречался с Е. С. Ежовой, бывал на их даче. Донос на Кольцова написал генеральный секретарь интербригад в Испании французский коммунист Андре Марти, и Сталин воспользовался этим, убрав важного свидетеля активного участия СССР в Гражданской войне в Испании.

Журналист М. Е. Кольцов

Предыстория этого дела такова. В конце сентября 1938 года на стол Сталина легло совершенно секретное спецсообщение, подготовленное начальником 4-го отдела 1-го управления НКВД старшим майором государственной безопасности Кобуловым. Это была справка на журналиста, члена ВКП(б) и депутата Верховного Совета РСФСР Михаила Ефимовича Кольцова (Фридлянда). Как и хотел вождь, в предлагаемой справке с самого начала содержалась информация, порочащая Кольцова. Оказалось, что главный редактор газеты «Правда» еще в 1917 году печатал в Петрограде статьи с нападками на Ленина и большевиков. В следующие два года враждебная деятельность журналиста продолжилась в Киеве – там он «смаковал „жестокости“ большевиков» и занимался «пасквилянтством». От истории Кобулов переходит к делам сегодняшним. В вину Кольцову он ставит «смятение и растерянность» в связи с арестами «врагов народа». У журналиста угнетенный вид – арестовывают и расстреливают его друзей. Своим унылым внешним видом Кольцов, по мнению Кобулова, намеренно неблагоприятно воздействовал на иностранных писателей, и они от этого осуждали репрессии. Далее в сообщении приводились имена многих известных деятелей культуры, так или иначе связанных с Кольцовым, организовавшим «законспирированную троцкистскую группу литераторов».