Потрясающе!

Каждый раз, когда он смотрел и пересматривал ее репортажи, он поражался этому ее необыкновенному дарованию.

Ася закончила произносить текст на высокой, проникновенной ноте, посмотрев вдаль, на красоту Байкала, и, как бы проследив за ее взглядом, Игорь сместил камеру, постепенно «уходя» от фигуры Аси и продолжая медленно снимать панораму.

И вдруг, рявкнув мотором, метрах в семидесяти слева от их группы из-за высокого скалистого мыса, как бы отгораживающего небольшую живописную бухту, в которой они и работали, выскочил на лед тяжелый черный «крузак».

Игорь, не дрогнув ни мускулом, продолжал «проход» панорамы, в которую пока не попал лихой джигит на джипе, но напрягся всем телом так, что заходили желваки на скулах, разозлившись всерьез.

Ну, еще бы! Такой материал получился шикарный, свет поймали просто как по заказу: на низком солнце, с удлиненными тенями, с добавляющими атмосферу загадочности великолепными золотыми лучами, все четко, графично прорисовано, ведь ждали именно этого момента, чтобы начать съемку. А тут какой-то придурок может испортить такой кадр!

Все, даже водитель Антон Евгеньевич, что пошел вместе с группой на лед посмотреть, как они снимают эти самые репортажи, прониклись переживаниями Игоря, напряглись, но вынуждены были держать свои возмущения при себе – потому как продолжал работать микрофон на камере, так называемая «пушка».

А «крузак», как назло, начал выписывать восьмерки и круги на льду, словно перед кем-то выпендривался. Нет, понятное дело, тут такой потрясающей красоты пейзаж, что голову сносит, особенно если водитель в неадекватном состоянии, а может, просто туристы приехали посмотреть и от полноты чувств закладывают кренделя, но вообще-то это не есть хорошо и, может быть…

Не успел Ярославцев додумать свою мысль про опасность, как внезапно раздался очень странный звук, словно кто-то громко и резко порвал огромный лист бумаги, и в следующую секунду автомобиль вдруг резко «клюнул» передком вниз.

В первое мгновение еще никто не успел осознать, что происходит, а Игорь уже перевел свою камеру на джип и снимал, а вот в следующую секунду заорала режиссер Юля.

– А-а-а! – звонко и перепуганно-истошно верещала она, и вместе с ее криком сорвался с места Ярославцев, а за ним, отстав на пару шагов, водитель Антон Евгеньевич и техник группы Олег, а за ними Игорь, не останавливавший съемку.

Они неслись к машине, которая, еще раз дернувшись всем своим могучим корпусом, ухнула под воду до половины кабины.

– Звони 112! – кричала где-то за спиной Ася, бежавшая следом за мужиками, видимо, Юле, переставшей бедово орать.

– …! – коротко, но емко нецензурно ругался на бегу Антон Евгеньевич. – Козел, придурок недоделанный! Ах, ты ж, … твою дивизию!

Они очень быстро бежали, но не успели совсем чуть-чуть – что-то издало утробное ухание – не то лед или вода, не то машина, жаловавшаяся на свою погибель, и под ее задними колесами обломилась кромка льда, державшая ее до сих пор наверху, и джип, дернувшись всем своим могучим телом, резко пошел под воду.

Ярославцев, подбежав к краю огромной образовавшейся полыньи, еще на бегу начал торопливо сдирать с себя верхнюю одежду. Подбежавший к нему через мгновение Антон Евгеньевич, удивительно шустрый для плотного мужичка лет за пятьдесят, завернул очередное матерное коленце и принялся раздеваться следом за ним.

– Куда?! – яростно заорала на Василия Ася, подбегая и хватая его за руку. – С ума сошел?! Ты только что после тяжелой пневмонии! Нельзя!

– Асенька, – улыбнулся он успокаивающе, взял ее за руку, мертвой хваткой вцепившуюся в рукав его свитера, и сказал очень просто, как самую обычную вещь: – Там люди.

– Ты не выплывешь, понимаешь?! – кричала она, еле сдерживая злые, отчаянные слезы. – У тебя ослаблены легкие, они еще не восстановились, вода ледяная, ты просто схватишь спазм легких, и все!

– Все будет хорошо, – уверил он железно, отдирая ее пальцы от своей руки и резко наклоняясь, чтобы снять ботинки.

– Что будет хорошо?! – возмущенно кричала она и не могла остановиться: – Тебе нельзя в ледяную воду, нельзя! У тебя что, Ярославцев хобби такое дурное людей из проруби доставать?!

– Я нырну! – ринулся суетливо раздеваться Олег, судорожно расстегивая пуховик.

– А ты знаешь, что надо делать? – спокойно спросил его Василий.

Парень тормознул, отрицательно покачал головой и сник, осознавая правильность вопроса.

– Все, некогда спорить! – отрезал Ярославцев, осторожно, но решительно отстраняя от себя Асю, и спросил деловым тоном: – Евгеньич, тебе как, доводилось? – кивком головы указал он на воду.

– Случалось, – солидно кивнул мужик, уже успевший стянуть с себя теплые ботинки.

– Веревку бы, – пожалел о недоступном Василий.

И тут, громко плеснув, с шумом и хрипом вдыхая воздух, на поверхность воды вырвался человек. Василий с водителем среагировали мгновенно – дружно шлепнувшись на лед животами, подтянулись к краю проделанной машиной полыньи и, погрузив руки в воду, ухватили всплывшего мужика за руки и потащили на себя. Выволокли и, перекатывая по льду, оттащили подальше от проруби.

Первые несколько секунд мужик был как не в себе – отплевывался, хрипел, смотрел диким, непонимающим взглядом на них, дышал затравленно и вдруг взревел истошно дурным голосом:

– Аня!

И пополз к воде, да так быстро и резко, что мужики еле успели его перехватить и придержать.

– Пустите! – орал и вырывался тот. – Пустите, там Аня! Я ее за руку держал! Она руку отпустила!

И вырывался из удерживающих его рук, скреб по льду ногами и руками, раздирая пальцы в кровь, и выл диким воем.

– Да объясни ты толком! – наклонившись к нему, прокричал вопрос Василий прямо в ухо мужика: – Там что, кто-то остался?!

– Да! – вопил истерично мужик: – Там девушка! Девушка моя! Я ее вытащил! Вытащил! Мы плыли вместе, а она руку мою отпустила! Руку отпустила! – и схватил Ярославцева за локоть мертвой хваткой, делая больно: – Спасите, мужики! Спасите ее!

– Давай я, – остановил вдруг уже оторвавшего от себя пальцы мужика и собравшегося сигануть в воду Василия Антон Евгеньевич. – А то вдруг твоя Ася Константиновна права и помрешь ты у нас там. И вместо одного человека двоих потеряем в Байкале.

И торопливо потрусил к полынье.

– Э-эх, – посетовал в последний момент водитель, – знать бы дело такое, веревочку из машины прихватил бы, у меня там крепкая бухточка припасена на всякий случай. – И усмехнулся. – Случай он вот он, а бухта с веревкой в машине полеживает.

Махнул рукой и шагнул в воду, видать, ощутимо обожгло его сразу ледяной водицей так, что он крякнул от неожиданности, вдохнул поглубже, задержал дыхание и нырнул.

Юля сидела возле пострадавшего, придерживая его голову и помогая отдышаться и избавиться от воды, которой тот нахлебался, но он все отодвигал ее заботливые руки, отворачивался и подполз к самому краю обломанного льда и всматривался в глубину воды. Игорь продолжал снимать, Василий встал на колени у полыньи, тоже всматриваясь в глубину, в любой момент готовый подхватить того, кто всплывет, Ася застыла рядом с ним, присев на корточки, а с другой стороны полыньи, также ожидая всплытия людей, сидел Олег, все же успевший скинуть с себя пуховик, собираясь на подвиг, да так и не надевший его.