И все же, как ни протестовала Ася, но Ярославцеву пришлось почти нырнуть в полынью.

Заметив движение у поверхности, он опустил руки в воду – подстраховать и перехватить, если потребуется, человека. Но в тот момент, когда, с шумом втягивая в себя воздух, над поверхностью показалась голова Антона Евгеньевича, выскочившего из воды, как пробка из шампанского, силы добровольного спасателя кончились, вот тогда и пришлось Василию, погрузившись в воду, перехватить из его рук безвольное тело девушки, которую мужик таки отыскал и поднял с глубины, и тащить ее на лед.

Антон Евгеньевич, без сил, исключительно на морально-волевых, все же смог подплыть к краю самостоятельно, отдышавшись пару секунд, ухватился за протянутую руку Олега и подоспевшей к ним Юли, и ребята вдвоем вытащили его из воды.

– Аня! – кинулся к девушке мужик, выхватив ее безвольное тело из рук Ярославцева, не успевшего среагировать и остановить его.

Но тут в эту битву со смертью вступила уже Ася – сдирая с себя дубленку, варежки и теплый большой шарф, она отдавала четкие и резкие приказания.

– Так! Переверни ее на спину! – прокричала она мужику таким голосом, что тот сразу подчинился. – Отойди! – прямо-таки рявкнула на мужика Ася, оттолкнув его от девушки: – Быстро! Василий, умеешь реанимацию?

– Да.

– Так! Ты массаж сердца, я дыхание! – распоряжалась она, опускаясь на колени возле бесчувственного тела, успев отдать еще одно приказание: – Олег! Антона Евгеньевича немедленно в доху, сам оденься и бегом к машине! Согревайтесь! – и посмотрела на Василия, опустившегося с другого бока девушки коленями на лед. – Ну, начали! – выдохнула она решительно.

Раз-два-три-четыре-пять! – делал Ярославцев массаж сердца утопленнице.

Вдох – вдохнула ей воздух в легкие Ася.

Снова: раз-два-три-четыре-пять! Вдох.

Нет! Не дышит!

Снова: раз-два-три…

Они повторяли и повторяли, мужик, виновник всего этого кошмара, стоя на коленях возле них, раскачивался из стороны в сторону, громко выл, кричал и звал девушку по имени, что-то все говорил ей, уговаривал, обещал и клялся в чем-то. Рядом, тихо поскуливая от ужаса, прижав к груди сложенные замком ладони, плакала потерянная и перепуганная насмерть Юля.

Но Ася с Василием не слышали ни бессвязных молитв и просьб мужика и его дикого мертвенного воя, ни бедового плача Юли.

Раз-два-три-четыре-пять, вдох! – повторяли и повторяли они…

У девушки явственно и совершенно очевидно синела кожа, начиная с области вокруг губ и провалов под глазами, неотвратимо и безысходно накладывая маску смерти на ее симпатичное, молодое и уже неживое лицо.

– Давай!!! – прокричала ей Ася. – Давай!!!

И коротким, сильным направленным ударом саданула кулаком в грудину девушки, пытаясь завести сердце.

И новый вдох!

И снова: раз-два-три…

Мужик выл сзади них все громче, надсадно, отчаянно, пропадая в безысходности…

– А-а-а-а… – просипела неожиданно девушка в тот самый последний момент, когда обменявшиеся понимающими взглядами Ася с Василием уже окончательно поняли, что это все, конец, поздно – не вытащили они ее…

Но все продолжали и продолжали качать и качать сердце и вентилировать легкие, не желая сдаваться и уступать неотвратимой смерти – ну, есть же еще чудо, есть…

– На бок! – прокричала Ася, и они вдвоем резко перевернули очнувшуюся девчушку на бок.

Та зашлась хриплым, раздирающим удушающим кашлем, исторгая из легких воду, захлебывалась, что-то мычала, жалуясь, стонала и плакала.

– Анечка! – проорал мужик и ринулся к ним на коленях, в одно мгновение оказавшись возле девушки. – Анечка!!! Жива!

– Не трогай ее! – остановила его Ася резким словом и движением руки. – Не надо ее сейчас трогать!

– Я понял, понял! – перепугался тот, замахав руками.

– Давай, малышка, давай! – уговаривала Ася девушку, все отплевывающую и отплевывающую воду, давившуюся тяжелым кашлем. – Молодец. Дыши, дыши, вот умница. Я знаю, что больно, сейчас пройдет.

– А вот и кавалерия пожаловала, – сказал Василий, заметив вдали быстро приближающиеся к ним по льду силуэты нескольких машин, и сел на пятки согнутых ног, почувствовав накатившее опустошение.

Ася, махнув разрешающим жестом мужику, тут же подскочившему к ним, передала ему на руки девчушку, показав, как надо правильно поддерживать ее голову. Он подхватил, прижал к себе осторожно, пристроил себе на колени и все что-то торопливо говорил, гладил по голове, каялся, просил прощения и смотрел на нее таким непередаваемым взглядом, в котором смешалось все – любовь, боль, дикий страх, раскаяние, обещание и восторг перед великим чудом, свершившимся только что…

Ася, последовав примеру Василия, обессиленно села на пятки согнутых ног и смотрела странным взглядом на мужика, все раскачивающего и раскачивающего девушку, все что-то ей шепчущего и беспрестанно гладящего ее по голове размеренным, неосознанным движением и покрывающего ее лицо короткими поцелуями.

Трудно было поверить, что девочка жива. Почти невозможно.

– Тебе надо срочно одеться! – строгим тоном отвлек Асю от созерцания спасенной ими парочки Ярославцев.

Поднялся с колен, протянув руку, помог подняться Асе и указал на разбросанные на льду вещи.

– Как-то они быстро, – добавил он, глядя на приближавшиеся машины.

– Так форум же, – объяснила ожившая и пришедшая в норму Юля. – Ученых охраняют. Тут все, и МЧС, и спасатели с пожарниками, приведены в готовность.

– А почему без сирен? – спросила Ася, подобрав свою дубленку, накрыла девушку и показала жестом мужику, чтобы тот ее укутал.

– Так природа же, здесь звери дикие, нельзя шуметь, – пояснила Юлечка.

Ярославцев отошел, поднимая со льда и сразу же надевая свои разбросанные вещи, и позвал Асю командирским тоном, призывно распахнув полы куртки:

– Ася, давай быстро иди ко мне!

Ася, торопясь, на ходу натянула на трясущиеся от холода руки подобранные варежки, поправила на голове шапку, съехавшую совсем на затылок, намотала шарф вокруг шеи, подбежала к нему, обняла за талию, прижалась, и Василий, укутав ее полами пуховика, концом своего шарфа укрыл ей спину и обнял ее как можно крепче.

– Ты весь мокрый, – проговорила она куда-то ему в ямку на шее, – но горячий.

– Ты тоже мокрая, – напомнил он.

Ася повернула голову и спросила у мужика, продолжавшего раскачиваться и все что-то говорить девушке:

– Как она? Разговаривает? Узнала вас?

– Да-да, все в порядке, – посмотрел он на Асю потрясенным, все еще не верящим взглядом, словно из бездны вырвался, увидев там нечто…

Кто знает, может, так оно и было.