– Она здесь, – шепчу я, отпуская руки Наследниц.

Майра останавливает на мне взгляд.

– Зачем вы звали моего Генри? Вам известно, где он? Прошу, если да, скажите мне, – говорит она быстро и слегка истерично.

– Вы не знаете, где ваш муж? – изумляюсь я. Как такое может быть?

– Увы, нет. Но, если вы его видели, я буду признательна, если расскажете мне.

По спине бегут нехорошие мурашки.

– Здесь его нет. – Делаю шаг вперед. – Но я встречалась с ним. Я, м-м… я ужинала с ним на «Титанике».

Майра хмурится.

– Вы считаете, что это удачная шутка? – Майра замечает свечи у моих ног и вещи на полу. Она оценивающе оглядывает всех нас, останавливаясь рядом с Элайджей. – А вы можете сказать мне, что вообще происходит?

– У них нет дурных намерений. Могу заверить вас в этом, мадам, – говорит Элайджа.

Майра колеблется.

– Догадываюсь, какими странными могут показаться мои слова, – начинаю я. – Но мне снятся сны о «Титанике», целом и невредимом, каким он был до крушения. Только это не совсем сны. Мне кажется, люди, с которыми я общалась там, они… духи.

– В голове не укладывается. Вы уверяете, что видели моего мужа в своих снах, но думаете, что он в данный момент до сих пор находится на «Титанике»? Каким образом?

– Я точно не… Давайте так. Услуга за услугу. Я расскажу вам все, что знаю, а вы взамен поделитесь своими соображениями по поводу вот этих вещей.

Указываю на пол. Майра поджимает губы:

– Ваше предложение кажется вполне разумным.

– Давайте начнем… – Я тяжело вздыхаю. – Моя бабушка из рода Хэкстон, Шарлотта Хэкстон Мэзер. Вам она приходилась бы внучатой племянницей. Несколько дней назад к крыльцу нашего дома принесли коробку с платьем, с зеленым вечерним платьем. Открытка, которая прилагалась к нему, подписана вашим именем. Тетушка Майра Х. Х.

Майра внимательно слушает. Следом я указываю на картины:

– В коробке лежит ваш портрет. Однако я могу поклясться, что раньше на картине были изображены вы и ваш муж, только он исчез с холста. Я не представляю, как это могло случиться. Картина висела внизу, в коридоре. А потом, примерно неделю назад, она оказалась здесь.

Наследницы просто смотрят на меня, даже Элис сохраняет молчание. Кажется, на самом деле она более сдержана, чем мне всегда казалось.

– Это поразительно, – говорит Майра, широко раскрыв глаза.

– Когда я примерила платье, то самое, которое прибыло «от вас», то очнулась на сияющем новизной «Титанике» – не спрашивайте меня как. С тех пор каждую ночь, засыпая, я возвращаюсь на корабль. Все считают меня вашей племянницей, даже ваш муж. Я ужинала с ним. Хаммад тоже был там.

– Хаммад? – удивляется Майра. – Мы не видели его после кораблекрушения. Я слышала, он вернулся в Египет.

– Вы сказали, что не знаете, где сейчас находится ваш муж? – спрашивает Элайджа.

Майра кивает.

– Генри исчез некоторое время назад.

– А что случилось перед тем, как он пропал? Может, вел себя необычно? – продолжает допрос Элайджа.

– Ничего особенного, – отвечает Майра. – Я даже на долю секунды испугалась, что он оставил этот мир в одиночку. Но после смерти мы всегда были вместе. Генри не бросил бы меня. Поэтому я так испугана.

– Как насчет знакомых вам пассажиров с «Титаника»? Вы видели кого-либо из них? – интересуется Элайджа.

Мира размышляет.

– Некоторых да. Другие, я полагаю, ушли из мира живых. Но я никого из них не видела в последнее время. А в чем дело?

Элайджа качает головой:

– Мне не удалось найти ни одного пассажира. А искал я тщательно.

– Что вы имеете в виду? – хмурится Майра. – Думаете, с пассажирами «Титаника» происходит что-то плохое?

– Насколько мы поняли, корабль может быть зачарован, воссоздан заклинанием. Это весьма реалистичная иллюзия, – поясняю я. – И по какой-то причине… ваш муж сейчас там с другими пассажирами.

– Если мой Генри как-то попал на зачарованный корабль, почему он не возвращается? Все так запутано… – Майра приподнимает подол длинной юбки и подходит к коробке. – Позвольте посмотреть, что тут у вас. Вы сказали, портрет изменился? – Она изучает картину и прищуривает глаза. – Как такое возможно? Генри действительно исчез с портрета… но холст выглядит неизменным, словно его не касались. Кто мог сотворить подобное? – требовательно спрашивает она.

– Именно это мы хотели бы выяснить, – успокаивающе говорит Элайджа.

– Я помню тот день, когда мы заказали эту картину, – начинает Майра, сжимая в пальцах ткань юбки. – Мы только что купили наш дом. Как горд был Генри в то время. Я и не думала, что картина когда-то окажется здесь.

– За картиной я нашла письмо, рассказывающее, как вы и дя… – Внезапно вздрагиваю от того, с какой легкостью только что чуть не назвала его дядей. – Вы и Генри пережили крушение. Его написала Хелен Хопсон.

– Моя племянница, – кивает Майра и склоняется над лежащими на полу вещами, взгляд ее цепляет изумрудно-зеленое платье. – Никогда его раньше не видела. Но должна признать, зеленый шелк всегда был моим любимым. Я часто носила его. – Она поднимает свечу, и взгляды девочек следуют за плывущим по воздуху огоньком. – А это что, ошейник? Похож на те, что были у моего пса, но не наш.

– А что насчет котелка? Могла эта шляпа принадлежать вашему мужу? – спрашиваю я.

– По мужским шляпам сложно определить, кто ее хозяин. Для меня они выглядят одинаково, – говорит Майра без намека на шутку. Должно быть, мой рассказ стал для нее тяжелым ударом. – Но знаете, что мне только что пришло на ум? Молодой человек, который снимал фильм о крушении «Титаника». Он узнал, что котелок моего мужа до сих пор лежит на дне вместе с остальным гардеробом.

Мы с Элайджей переглядываемся. Майра опускает свечу на пол у своих ног. Ее лицо выглядит расслабленным.

– Я уже много лет не держала в руках писем от Хелен…

Пальцы Майры прикасаются к конверту, но она резко отстраняется от него и смотрит на руку, словно получила ожог.

– Миссис Харпер? – зовет Элайджа, подходя к ней.

Я тоже делаю шаг вперед. Майра выглядит потрясенной.

– Что сейчас произошло? – ее пошатывает, Элайджа подает ей руку, чтобы она не упала.

– Вам плохо? – спрашиваю я.

Девочки замирают, слыша тревогу в моем голосе. Элис не выдерживает первой:

– Сэм?

Майра начинает мерцать, как Элайджа, когда Вивиан призывала его к себе с кухни миссис Мэривезер.

– Что с ней происходит? – спрашиваю я.

– Должно быть, на письмо наложено заклятие.