соответствовало моим планам. Наконец, я смогла признаться хотя бы себе, что не доверяю ему до конца: если и начинать отношения, то только заново. Но почему? Потому что я не доверяю старому Герману и думаю, что таким предложением смогу изменить его. Думаю, что увижу нового Германа. На сколько это правильно или неправильно… не знаю… Но тогда, стоя перед ним, ожидающим конкретного ответа на вопрос, который так и не был задан, я собралась с силами и ответила так, как посчитала нужным.

— Это не твой ребёнок, — сказала я.

Впервые в жизни мне довелось увидеть, как рушится жизнь. Нет… Я увидела, как рушится целый мир. Мир, который только-только начал зарождаться в чёрных, как ночь, зрачках, рухнул за одну секунду. Я увидела, как расслабляются мышцы на лице Германа, как быстро взгляд меняется на безразличный, а сразу после — плавно наполняется ненавистью.

— Не мой? — переспросил он.

— Не твой, — с трудом подтвердила я.

— А чей же?

Вопрос был таким холодным… И одновременной таким обжигающим, что я с трудом сделала вдох. Всё было как в тумане. Я почувствовала себя провинившейся девочкой. Маленьким ребёнком, которого вот-вот накажут за враньё. Но если бы всё было так просто… И зачем я только вообще начала всё это?!

— Я… — глаза стали влажными. Слова захлебнулись на выходе. Больше я не сказала ничего.

Ни я, ни он.

Мы просто молчали, глядя друг на друга, пока Герману наконец не надоело. Он кивнул несколько раз, глядя вниз. Кивнул, дёрнул губами, затем развернулся и молча ушёл.

Я упала на диван, не в силах сдерживать эмоции. Даже Ира не стала меня успокаивать. Только через несколько минут я смогла перестать плакать.

— Ну и наделала ты делов, подруга, — произнесла Ира. — Зачем?

Я помотала головой.

— Не знаю.

— Оно того стоило?

— Я не знаю! — сорвалась я.

— Что за трудности? — не унимаясь, продолжала бубнить подруга. — Ну подумаешь, узнал бы и узнал. Что страшного-то? Вы ведь, вроде уже всё решили? Всё же было хорошо.

Отвечать я не стала. Сама понимала, какая дура.

Подняв на Иру виноватый взгляд, вдруг спросила:

— Может, это всё гормоны?

— Не гормоны это, подруга, а глупость! Самая настоящая, самая глупая глупость, какую я только видела в своей жизни!

Я снова не смогла удержаться: закрыла лицо руками и зарыдала.

Глава 34

Герман.

— Ты с ума сошёл? Мы же вроде договорились! Сидим и не высовываемся, пока всё не решится! А ты что? Притащил меня в бар! Точно ненормальный.

Михаил взмахнул руками в последний раз, после чего опустил их на стол, выдохнул и попытался расслабиться. Ему совсем не понравилось то, как Герман вытащил его из номера двадцать минут назад. Он ворвался в комнату, схватил стоящую на комоде вазу, замахнулся и швырнул её об стену. Конечно, Михаилу и юному хакеру не оставалось ничего, кроме как вздрогнуть от такого срыва. Хорошо, что в итоге Герман просто сел на кровать, схватился за голову и вроде как успокоился. Но это не точно… Нет, не точно. Потому как, только Михаил подошёл к товарищу и попытался коснуться его плеча, тут же чуть не получил по лицу от разъярённого друга.

— Да что с тобой такое?! — закричал Михаил, не желая терпеть спектакль дальше. — Если бы ты сказал, что не так, мы бы могли обсудить проблему! Но нет же! Надо психануть! Без этого никак! Надо взять и испортить всем и без того хреновое настроение! Молодец, дружище! В этом ты преуспел! Как всегда!

Закончив тираду, Михаил замолчал, поймав себя на мысли, что не собирался срываться. «Ну вот, — подумал он, — довели…»

Глядя на кивающего Германа, Михаил уже собирался извиниться. Герман и сам посмотрел на него как будто признавая правоту Михаила.

— Нам нужно поговорить, — поделился Герман.

— Вовремя, блин, — резюмировал Михаил.

И вот, спустя двадцать минут они уже сидели в баре. Заняли самый дальний, самый тёмный угол. Угол, из которого просматривался центральный вход. Так сказать, подготовились к любым неожиданностям.

— Что такое? — успокоившись, поинтересовался Михаил, подзывая официантку.

— Она беременна, — с ходу рубанул Герман.

Михаил сделал вид, что не понял.

— Кто?

— Вероника! — чуть ли не закричал мужчина.

— Вероника? — еле слышно переспросил Михаил, пододвинувшись так близко, как только позволяли размеры стола. — Вероника беременна?

— Ты что, глухой?! — ответил Герман. Он одарил друга таким взглядом, что Михаилу показалось, будто вот-вот он действительно получит по лицу. Если не с кулака, то пощёчину — точно.

Михаил отодвинулся.

— Ну и что такого? — спокойно спросил он.

— Что такого?! — возмутился Герман. Конечно, Михаил ещё не знал, что такого. Ему казалось, что такая реакция со стороны Германа вызвана нежеланием друга заводить детей. Но всё оказалось куда хуже… — Что такого? Да ни хрена! Она говорит, что ребёнок не мой.

— Ого… А вот это серьёзно.

Герман выругался, замахнулся, хотел ударить по столу, но как раз к этому моменту к друзьям подошла девушка в фартуке. Он вынула блокнот и ручку, готовая принимать заказ. Воцарилось неловкое молчание — Герман до сих пор сидела в позе взбешённого психа, сжав кулак, который находился прямо у его лица.

— Кхм… — мужчина откашлялся, разжимая пальцы. Он осознал нелепость своего положения, когда увидел слабый упрёк во взгляде официантки. Может быть, там и не было никакого упрёка, но, по крайне мере, этого оказалось достаточно, чтобы Герман успокоился и пришёл в себя.

Михаил перевёл внимание на себя: он попросил принести чай и две кружки. Официантка поинтересовалась, будет ли заказывать Герман, но Михаил ответил за друга — сказал, что чая будет достаточно.

— Чай?! — тихо возмутился Герман, как только официантка отошла от столика. — Я что, по-твоему, в бар пришёл, чтобы чай пить?

— Если ты пришёл в бар, чтобы пострадать и напиться, делай это без меня. Если хочешь поговорить об этом, — Михаил жестом намекнул на готовность вести диалог, — давай