Так, во всяком случае, звучала история Алкмаара в устах отца.

История, которая этой весной закончилась.

— Думаю, священники и инквизиторы будут рады отослать нас на костер. Тем более меня, — подвел итог своим неутешительным размышлениям Дарган.

— О нет, меня они скорее примут за ведьму! — Тейра щелкнула пальцами, и огонь костра приник к земле, как покорный пес. — Магия нашего рода, — пояснила Тейра, и в глазах ее вспыхнул отсвет костра. Очень даже ярко вспыхнул.

— Здорово. — Дарган попытался улыбнуться, но не смог, потому что вспомнил Лиин и ее заклинание: «Я буду всегда!»

Но Тейра, кажется, ничего не заметила.

— Тогда, быть может, нам стоит отправиться в земли эльфов? Твой талисман откроет нам дорогу. И мы найдем способ тебя воскресить, а потом…

— Да, наверное, именно так мы и поступим, — спешно проговорил Дарган, отодвигаясь в тень. — Я вернусь к жизни, а уж там мы подумаем, что делать дальше. Если ты захочешь, я провожу тебя в земли Империи.

— Об этом потом… — прошептала девушка, засыпая. — Сейчас главное — спасти тебя…

Дарган не ответил. Потому что он должен был еще добавить: «И найти Лиин». Но он добавил эту фразу мысленно. Мысленно, но не вслух.

— Ты долж-ж-жен его найт-и-и, — голос Прушина прозвучал в мозгу посреди ночи.

Зитаар и так не спал. Да и зачем спать рыцарю смерти? Он бродил по полю среди трупов, в жалкой надежде, что тело Даргана может оказаться на поле битвы, заваленном мертвецами. Стервятники даже не пугались, когда Зитаар приближался к ним, — они просто поднимались, лениво взмахивая крыльями, перебирались с одного тела на другое и продолжали рвать мясо.

В день битвы на этом поле Зитаар крушил одержимых, будто снимал жатву из мерзких колосьев. Потеряв коня, он сражался пешим, но это не сделало его менее опасным. Он рвался вперед, надеясь настигнуть соперника — где-то там за рядами проклятых. В конце концов, Зитаара окружили, и он отбивался один от десятка одержимых одновременно, маша клинком, как будто это была коса. Коса смерти.

В конце концов, вокруг него образовалось что-то вроде бруствера из мертвых тел.

Зитаару казалось, что проклятые будут ползти и ползти — без конца. Но внезапно они исчезли. Когда рыцарь смерти вскарабкался на завал из тел, то увидел, что проклятые удирают. Жаль, что исчез Бешеный, и Зитаар не мог пуститься в погоню.

Те, кого магия Мортис смогла поднять, еще прошлой ночью ушли отсюда в лагерь. Когда Зитаар поворачивался на север, то видел огоньки многочисленных костров. Войска не могли двинуться дальше, не залатав раны. Люди стряпали ужин и варили настои из трав для своих пострадавших, нежить — плавила металл и смолу. Металлом скрепляли разрубленные кости, смолой заливали раны. Иначе мухи отложат в разорванную плоть личинки, и вскоре воин Мортис превратится в ходячий мешок опарышей. Магия Мортис истребляла в своих подданных то, что могло повредить тела, не давая им гнить и разлагаться, они лишь чернели на солнце и усыхали, превращаясь постепенно в ходячие мумии. Другие теряли плоть и превращались в скелеты, но для этого воин сам должен научиться концентрировать дарованную безмясой богиней магию внутри каркаса костей, иначе, если твое тело повреждено, магия будет изливаться сквозь рану, как кровь. Если ты живой мертвец, то это вовсе не означает, что ты неуязвим.

Факел в руке Зитаара потрескивал и шипел.

— Он должен быть где-то здесь, — бормотал рыцарь смерти, переходя от одного трупа к другому.

Один раз он чуть не свалился в расселину. Алый огонь в глубине давно уже погас, и ход, ведущий в Преисподнюю, закрылся. На дно навалило камней, деревьев и веток, сюда же стаскивали и сваливали трупы тех, в ком уже не нуждалась Мортис. Но все равно расселина оставалась глубокой. Быть может, тело Даргана там, на дне?

Зитаар с сомнением посмотрел вниз. Дождь залил яму водой, вода смешалась с прахом и пеплом, превратилась в черную жижу. Из этой жижи торчали руки, ноги, головы, обломки копий, сломанные клинки. Нет, Даргана здесь нет. Он не чувствует его медальона.

Зитаар двинулся дальше.

Поле казалось бесконечным. Кто бы мог подумать, что ад и смерть могут так ненавидеть друг друга?

Быть может, из-за сходства?

В конце концов, Мортис больше похожа на Бетрезена, нежели на других богов Невендаара: они оба когда-то служили жизни, оба были несправедливо изувечены и превращены. Ярясь от ненависти, они продолжали увечить и истреблять. В эту минуту Зитаар как никогда прежде ощущал родство со своей богиней. Ненависть жгла его, жгла ежесекундно и ежечасно. Он бы отдал все, лишь бы найти Даргана и уничтожить. На-всег-да!

— Найди его, с-с-скорее, с-с-скорее… — шипел Прушин. — Найди Даргана… Это приказ-з-з.

Зитаар остановился.

Зря он ищет, все зря. Нет Даргана на этом поле. Если бы был — ненависть Зитаара давно бы нащупала его во тьме ночи — нет, не тело поверженного врага, — но его медальон. Под завалами тел, в обрубках плоти — где бы тот ни был — ненависть отыскала бы душу соперника, заключенную в эльфийский талисман. После того как «Свет души» сжег руку Зитаара и под латной перчаткой остались голые кости, меж ними установилась невидимая связь. Но Дарган ускользнул. Завладел конем и удрал. Похитил дар Мортис. Мерзавец! Он всегда был не такой, как другие, при жизни и после смерти сумел избежать общей судьбы.

— Его здесь нет! — ответил Зитаар.

— Ищ-щ-щи… Мортис-с-с нужен его талисман. «Свет души»… ты слышал? Слышал… Талис-с-сман… принес-си… можешь уничтожить Даргана… можешь тело его развеять прах-х-хом… Но свет душ-ш-и принес-с-си-и Мортис-с-с…

— Как я найду его? Где? Если бы я только знал! — Зитаар сжал кулаки.

В темноте призрачно засветился контур фигуры — бледный абрис двинулся к Зитаару.

— Это приз-з-зрак, — прошипел Прушин. — Он покажет тебе путь. С-следуй за ним… Принес-с-и «Свет души…»

— Идти пешком? — спросил Зитаар.

Вопрос прозвучал почти как насмешка или вызов. Но Мортис не терпит насмешек, — запоздало сообразил Зитаар.

— Пешком мне его не догнать ни за что, — добавил с куда большим почтением.

— Иди в лагерь, — отозвался глашатай Мортис. — С-спеши…

Призрак исчез, появился вновь. Он ничего не говорил, но явно давал понять, что теперь они вместе, и отныне неразлучны.

— Стой! Кто идет! — окликнул Зитаара караульный у ворот лагеря.

Караульный был живым. И до смерти боялся нежити, потому и вопил так громко.

— Рыцарь смерти Зитаар!

— Проходи! — сказал караульный.

— С-стой! — приказал Прушин. — Дальш-ше идти нет нужды.

В темноте различил Зитаар блеск огней — у самой земли мелькали язычки пламени, и вскоре перед ним предстал конь рыцаря смерти. На черной броне блестела засохшая кровь, и к ней пристали лохмотья кожи. Видимо — кожа живого, того, кого убил прежний владелец.