Он приближался с невероятной скоростью. Элейн не стала оглядываться, думая, что увидит лошадь без всадника, но в следующий момент с тревогой осознала свою ошибку.

Лошадь преследовала их, словно конь из самого ада, лунный свет мерцал на ее белой звездочке. Приняв вызов, жеребец удвоил свои усилия, ветер рвал капюшон с головы Элейн, ветки проносившихся мимо кустов хлестали ее по ногам. Она понимала, что лошадью кто-то управляет, только не могла поверить, что это пират, который даже не знает, как садятся в седло.

Он маг. Лишь благодаря колдовству легкий иноходец догоняет их, невзирая на все усилия жеребца. В приступе неожиданного страха Элейн заставила его прибавить скорость, но лошадь не уступала. Краем глаза она увидела, что пират уже почти рядом с ней. Поводья свободно висели, а наездник одной рукой вцепился в гриву и, полусвесившись с седла под невероятным углом, старался дотянуться до нее.

– Не делай этого! – закричала Элейн, поняв, что он хочет схватить ее поводья.

Он не представлял, чем это грозит. Они мчались рядом по неровной дороге. Верховую лошадь ничто не остановит, жизнь для нее – состязание в скорости, она должна быть впереди, а жеребец с головой ушел в соперничество. Оба теперь были неуправляемы, малейшее препятствие, неверный шаг собьет их с ног. Уткнувшись лицом в гриву, Элейн молилась, чтобы они видели на такой скорости дорогу. Когда пират снова потянулся за ее поводьями, она ударила его по руке.

– Сумасшедший! – крикнула она.

Но Рейвен схватил ее за локоть и потерял равновесие.

– Отпусти!

Элейн всем телом откинулась в другую сторону, и жеребец столкнулся с лошадью. Она почти вывалилась из седла, когда почувствовала тяжелый удар и отдачу.

Лошадь свернула с дороги и сделала прыжок, взяв барьер из черных камышей.

Секунду Рейвен еще держался в седле. Элейн видела дугу лошадиной шеи, видела пирата, обеими руками ухватившегося за гриву, потом животное приземлилось и сбросило всадника.

Он исчез, остался позади до того, как она смогла осознать, что произошло. Освободившись от неуклюжего веса на спине, лошадь помчалась вперед, но по обычной для всех лошадей манере, кажется, быстро поняла, что хочет остаться с жеребцом вместо того, чтобы нестись мимо.

Элейн чувствовала усталость коня и потому не возражала, когда оба перешли на рысь. Она взяла поводья лошади, та с готовностью остановилась. Она вновь превратилась в простое, спокойное животное, мирно щипавшее траву, позабыв уже безумную скачку. Ни следа волшебства или намека на поразительную скорость. Хотя жеребец был утомлен, лошадь, казалось, только слегка вспотела.

Элейн оглянулась. Дорога была пуста. Внезапно ее охватила дрожь, она вцепилась в луку седла и опустила голову, пытаясь справиться с запоздалым приступом дурноты. Без сомнения, пират ранен, если не убит. Она не испытывала к нему сочувствия. Она хотела бежать от него. Вдали уже видна колокольная, она свободна, до убежища теперь рукой подать. Так чего она ждет?

– Проклятие! Что ты со мной сделал? – простонала она и медленно повела коней назад.

Элейн нашла его в зарослях тростника, песок вокруг него был истоптан копытами. Он лежал у самой дороги, опершись локтем о землю. Казалось, пират не заметил, что она рядом. Он заставил себя подняться, но покачнулся и упал на колени. Голова бессильно склонилась к земле.

Она по собственному опыту знала, что бывает после тяжелого падения: воздух словно выбит из легких, в горле волна тошноты.

– Не пытайтесь встать, – сказала она.

Рейвен поднял голову, увидел ее и снова уперся руками в песок. У него из носа шла кровь, он жадно ловил ртом воздух.

– Вы... не... ранены? – спросил он между вдохами.

– Я – нет. А вы?

Пират не ответил. Элейн ждала. Немного погодя он сел на корточки, приложил руку к виску. – Не искусен... с лошадьми.

– Поистине! Вы чуть не убили нас обоих, – процедила Элейн.

Он взглянул на нее, искоса, снизу, как бы в попытке сосредоточить внимание. Хотел встать... и не смог, упал на одно колено.

– Лежите. Думаю, вы сильно ударились головой.

– Да. – Рейвен снова поднялся.

Бросив поводья, Элейн подошла к нему.

– Лежите спокойно, глупец.

Она сняла плащ и сделала из него подушку.

Рейвен, качаясь, шагнул к лошади, взял поводья, уткнулся лицом в гриву. Потом он медленно опустился на землю.

Элейн отвела лошадь в сторону, где та начала с удовольствием щипать траву. Пират не видел, как она делала подушку, но очнулся, когда она подложила ее ему под голову.

– Чего вы добивались? – гневно спросила она. – Вы думали, что сможете меня остановить?

– Спасти вас, – пробормотал он.

– Спасти? Черт побери. Спасти меня!

– Понес... – сквозь зубы сказал он. – Подлое... отвратительное животное.

– Он не понес меня.

– Не понес?

Такого смиренного тона у него Элейн никогда прежде не слышала.

– Нет!

Что-то пробормотав, он закрыл глаза. Пират настаивал, чтобы они ехали дальше, и не желал слушать никаких советов. Только неимоверным усилием воли он заставил себя взобраться на терпеливую лошадь, хотя его тело явно предпочитало твердую землю. Элейн сомневалась, что другой человек вообще был бы на это способен.

Начинался рассвет, серебристая дымка застилала горизонт и башню колокольни. Элейн шагом вела лошадь по берегу канала, поскольку Рейвен слишком неуверенно держался в седле. Но медленная езда возмущала его, и он бормотал проклятия на французском, итальянском и других языках, какие она до сих пор и не слышала. Часто пират ронял голову на шею лошади, потом опять вскидывал и оглядывался, словно не понимал, где находится. Однажды вдруг спросил се, почему они едут верхом.

Элейн знала, что хлеб, деньги и бумаги он положил в седельные сумки жеребца, и уже обыскала их. Можно было оставить его. Колокольня ясно проступала сквозь утренний туман, но сейчас она увидела, что это не церковь, а лишь маленькая башня со сломанной ветряной мельницей наверху. Соляные пруды блестели под восходящим солнцем. Напряжение и бессонная ночь, видимо, притупили се способность соображать. Она хотела найти церковь или большую деревню со священником. И что дальше? Заявить, что она похищена человеком, который едва мог поднять голову и членораздельно говорить? Теперь это выглядело бы довольно странным заявлением.

Она должна оставить его. Соляные работы, должно быть, закончились, соломенные крыши хижин провалились.

– Давайте отдохнем здесь.

– Нет, – ответил пират, держась за гриву. – Нет. Мы едем дальше.

– Но вы не можете ехать.

– Могу.

– Тогда поезжайте, а я должна отдохнуть.