— Ну, во-первых, хочу сказать, что к фальшивке никакого отношения не имею…

— Можешь не оправдываться, верю, — небрежно отмахнулся Баграт.

— Во-вторых, еще на стадии разработки операции Валера предложил мне значительную, по его мнению, фигуру для нахождения контактов с американскими поручителями. Он назвал Боярова, которого хорошо знал еще по афганской войне. Но меня волнует сейчас не эта сторона вопроса. Я не могу ответить себе, почему Бояров быстро согласился вести переговоры. Ну хорошо, его попросили об этом высокие лица, может быть, даже уговаривали. Факт в том, что он согласился. И при этом не проверил, что за лица представляют фирму «Голден». А сделать это было проще простого: позвонить хотя бы в МУР, где давно пылятся дела этих братьев.

— Ты-то, вижу, не преминул учинить проверку?

— Я же сказал, Баграт Суренович, что никому не верю на слово.

А вообще-то говоря, братья Аракеляны именно по этой причине и подходили к моей задумке.

— Рисковый ты человек, Игорь Леонидович! — не понять, с осуждением или похвалой заметил Баграт.

Маркин лишь глубоко вздохнул:

— И ты полагаешь, но не спешишь сказать мне о том, что настоящая диадема вполне может находиться, например, у супруги Боярова, сиятельной графини Елены Юрьевны?

— Я не сказал ни «да», ни «нет». Потому что, честно, не знаю. Но что Валерий Комар приложил к этому дело руку — бесспорно. Как помощник председателя, он принимал участие в формировании залога. А вот каким образом он сумел прихватить копию диадемы, это для меня полная загадка. Однако же копия появилась, и этим все сказано. Более того, я почти уверен, что Виталий Пучков тоже об этом не знает. Остается найти Комара и задать этот вопрос ему. Или Боярову. Но в последнем случае я сомневаюсь.

— Почему? — со странной наивностью спросил Баграт.

— Николая, похоже, надули точно так же, как и меня. Во всяком случае, его вид и настроение никакой особой радости или бодрости не излучали. Вероятно, он рассчитывал на что-то более существенное, нежели обычная устная благодарность властей предержащих.

— Мне сказали, что расследованием убийства Левона занялась Генеральная прокуратура. Но ведь сам Левон, как ты объяснил, только часть твоего обширного плана, да?

— Ну, можно считать и так…

— Тогда не исключено, что вместе с Левоном всплывет и дело о пропавших драгоценностях, верно?

— Не исключено, как вы заметили.

— А еще я слыхал, что ФСБ уже давно шурует в означенном направлении. Так вот, если Генпрокуратура и ФСБ объединят свои усилия, могут ведь и достать твоего Комара, а, Игорь Леонидович? Не думал?

— Подозревал, что когда-нибудь это должно было случиться. А Комара еще надо найти…

— Так ведь найдут же! Или ты сомневаешься в их способностях?

— Зачем? Им платят за хорошую работу. И они умеют ее делать. Год делать, два делать. А за это время столько воды утечет! Ну хорошо, найдут они Комара. Даже так сделают, что запоет он жизнерадостным голосом, надеясь на послабление со стороны следствия и суда. Но ведь залог драгоценностей Гохрана был одобрен самим президентом! Это в конечном счете. Так к кому претензии? К мелким сошкам вроде меня? Вот и придется им все свое рвение спускать на тормозах… А потом, не мне вам говорить, Баграт Суренович, все люди смертны.

— Выходит, есть такие, кому выгодно убрать Комара?

— Естественно.

— Кому же?

— А всем, кто связан с залогом.

— В том числе и тебе?

— И мне. В том числе.

— Хорошо поговорили, — сказал Малюта, вставая и протягивая Маркину руку для прощания. — Я сделал кое-какие важные выводы для себя. А об охранниках ты все же постарайся узнать, Игорь Леонидович. И не стесняйся. Они мне нужны.

Возвращаясь на службу, Игорь Леонидович ежился, будто от холода. Действительно, разговор с хитрым Малютой всякий раз требовал максимального напряжения. Его восточная хитрость и коварство были хорошо известны. А еще мысленно хвалил себя Маркин за то, что ни одним лишним словом не обмолвился о злополучных охранниках.

В чем в данном случае заключалась нужда Малюты, он не знал. В свое время, по его же просьбе, настоятельно порекомендовал их Боярову, зачем не его дело. Значит, у Баграта были свои интересы. А получается, что завязался неожиданно какой-то слишком уж сложный узел. Боярова, что ли, подозревал в чем-то Малюта? Или тем охранникам была поручена какая-то особая миссия, а они с ней не справились? Черт их всех разберет!

В любом случае Довбня лишился доверия Маркина. Он соврал. Что в его положении было непростительно. Не стоило большого труда Игорю Леонидовичу выяснить, что охранники явились в дежурку сами, имели краткую беседу с полковником, после чего снова вернулись в дежурку в ожидании решения начальства о своей дальнейшей участи, но после посещения полковником генерала Сидоренко пропали, будто их и не было.

Довбня все это отрицал категорически. То есть он вообще ничего не говорил на эту тему. Значит, предал своего благодетеля. Как тот же Комар. Расскажи Маркин сегодня Баграту об этом предательстве — и дни жизни полковника были бы сочтены. Но не сказал. Не потому, что пожалел предателя, нет, он его просто вычеркнул из своей жизни, а потому, что хотел точно знать: насколько далеко зашел в своей черной неблагодарности этот бывший Герой России. Никогда нельзя исключать, что в руках даже такой неприметной пташки, как Довбня, может находиться и его, Маркина, судьба. Верно же сказано, что ни одно доброе дело на земле не остается безнаказанным! А ведь Игорь Леонидович даже сейчас готов был считать себя добрым ангелом этого предателя…

Опять же, если Малюта какими-то своими путями сумеет вызнать правду, Маркин и тут будет чист перед ним: ничего не знал не ведал, ну а что подозревал, так об этом уже было сказано…

Настроение как-то само собой поправилось. И первым делом Маркин поинтересовался у секретарши, как обстоят дела с его командировкой в Лондон? Доставили ли билеты?

Секретарша ответила, что с симпозиумом, на котором должен был присутствовать Игорь Леонидович, какие-то сложности, словом, туда вроде бы летит другой референт советника. Этот вопрос как раз сейчас и решается. Маркина, кстати, приглашали к шефу, записка лежит на столе у Игоря Леонидовича, поскольку его нигде не могли отыскать, а мобильный телефон не отвечал.

Все было так: Маркин нарочно отключил мобильник, чтоб его не доставали во время поездки и беседы с Малютой. Черт ее знает, эту проклятую технику! А может, там поставлена специальная прослушка?

Игорь Леонидович ринулся к шефу, но к нему его не пустили, сказали, занят с посетителями. Это было впервые за все время совместной работы. Зато второй референт, не скрывая ехидства, сообщил Игорю Леонидовичу, что решение действительно состоялось и он полетит в Лондон вместо Маркина. Вот и билеты уже принесли. А по какой причине? Этого второй референт не знал, посоветовал при случае позондировать у самого шефа.