— Помогите мне! — крикнула она обреченно, продолжая тянуть к нему руку.

Но Григорию было плевать на нее. Он пронзал меня взглядом, будто выжидал, что сделаю дальше. Придушу ее или отпущу. Я смотрела на него и не отводила глаз. Изучала, что будет делать. Но он не двигался, лишь повел бровью.

— Почему вы мне не помогаете? — уже начала срываться на крик уже не столь заносчивая девушка, и в голосе ее явно зазвучали слезы. Еще чуточку, и она расплачется. Вот и нет теперь ее напыщенности и гордости. Это все не поможет выбраться из моего захвата.

— Ты просила, чтобы я ее тебе отдал? — усмехнулся Григорий и отвернулся туда, откуда пришел. В его голосе звучал злой смех. Он знал с самого начала, что девушка не справится со мной и уж тем более не перевоспитает, раз даже у него не получилось. — Тогда я задам вопрос, как быстро ты сдашься? — он пошел обратно, видимо, к выходу.

Я знала с самого начала, что Григорию на нее плевать. Отпустила беднягу и тут же сползла на пол. Сил совсем не осталось. Но надеюсь, что поступила правильно. Не знаю даже, для чего. Убедила его, что я все еще в форме, несмотря на похищение? Показала нахалке, что Григорию ни до кого нет дела? Или просто поддалась эмоциям? Может, сила испытывает меня?

Девушка отбежала к противоположной темнице и уставилась на меня глазами, полными слез и ненависти. Похоже, я нажила себе еще одного врага. Но теперь она знает, что со мной шутки плохи. Надеюсь, усвоила урок и больше не сунется ко мне.

10.3.

Эрин

Темно-синее небо — показатель того, что уже наступила ночь. На небосводе уже нет закатного сияния, его сменили яркие звезды, которые отсюда прекрасно видно. Я вдохнул прохладный воздух и отмахнулся от наступающей бури эмоций. Сейчас я более чем нестабилен в этой энергии. Любая мелочь может вывести из себя. Я мало сплю, загружаю себя работой и неистово много думаю об Эмме…

Конечно, мне не помешала бы помощь, но ни к Вейронсу, а уж тем более к Адаму обращаться не вправе. Но хоть мне уже двадцать восемь, не нашел хороших людей, которым я бы доверился так же, как и праведным. Особенно в деле с Темным кланом. Архимаги и даже его величество поручили именно мне разобраться с этим пятном в нашем мире.

На секунду вспомнил об Альнии. Но я быстро справился с этими мыслями, тряхнув головой. Сейчас я не должен отвлекаться. Справлюсь со всеми трудностями и уже буду думать о ней, а пока некогда.

Прохладный ветер помог вспомнить, где я и для чего рискую нарваться на неприятности, от которых меня никто не спасет. Несмотря на то, что его величество всячески помогает с расследованием, он запрещает мне зайти в архив и найти недостающие материалы, которые там наверняка есть. Наоборот запретил мне туда соваться и предупредил, что у меня будут большие проблемы, если ослушаюсь.

В основном я могу нарушать королевские приказы, его величество даже иногда одобряет. Просто порой не может произнести слово «позволено» и по привычке запрещает мне. Но некоторые, я чувствую нутром, нельзя нарушать ни в коем случае. И этот запрет из таковых.

Я вдохнул прохладный воздух и поднял голову, осматривая одну из башен библиотеки. Окон здесь немного. Три на самом верху и одно ниже, самое близкое к земле. Мне оно и нужно. Но туда надо еще добраться.

Пробежался по плану еще раз. Он прост до невозможности, но вот его выполнение.… Понадобится много магии, при этом надо стараться не прибегать к резервам моей полной силы. Все может выйти из-под контроля. Да и сложность не в этом. Я слишком нестабилен и устал, чтобы полностью контролировать свою магию, а уж тем более — использовать ее много. Но у меня просто не осталось выбора.

Потянулся внутренне к своей силе и «нащупал» большой сгусток, который расположился в груди. Немного меньше этой энергии находится в ладонях. Но им никак нельзя пользоваться, а это значит, что придется менять их местами, что тоже немало сил тратит.

Сосредоточился. Магия, медленно замещая друг друга, текла по венам. Она невероятно тяжело шла, словно понимала всю опасность и не хотела оставлять меня без охраны. Но нет выбора, и я поднажал, ускоряя процесс. Она все так же ползла нехотя, но вскоре отступила, и буквально за секунду я почувствовал прилив магии. Материализовал первый колышек и покрутил его в своей руке. Выглядел он как стрела без хвоста, но в то же время устойчивее и крепче.

Воткнул колышек между камней и встал на него. Чуть попрыгал и понял, что он более чем устойчив, затем материализовал второй. Но не спешил его втыкать между камней, для начала «заглянул» внутрь себя. Особого истощения не почувствовал, а значит, все пойдет так, как и должно быть. Воткнул его между камней и встал. Другой колышек тут же растворился, рассеивая магию по ветру.

Шаг за шагом я стал лезть к окну, в которое так нужно попасть. Словно принц к своей принцессе. Но как бы странно ни звучало, я не принц, а принцесса в моем случае оборачивается стопкой пыльных газет, внутри которых есть еще какой-то клад. Интересно, что мой дядя спрятал там? Что писал и зачем все же рассказал мне эту историю. Думал, что прощу его или расскажу матери? Не думаю, что она бы хотела это услышать.

Утром, после возвращения из тюрьмы, мне позвонил архимаг и спросил, не сообщил ли Темный чего-нибудь интересное. Естественно, я ничего не ответил. Что сказать? Что он показал мне то, что я давно ищу? Или что это он подтолкнул меня к сегодняшнему действию?

Уже представил, что будет, если архимаг узнает об этом. Станет долго и мучительно отчитывать, но не более. Доказательств нет, да и я еще нужен. Куда они без такого праведного? Да, самоуверенный, но знаю точно, мы трое этому городу нужны.

С тех пор, как не стало тайных родов, мы втроем — первая оборона города.

Если матушка узнает, наверняка упадет в обморок, а потом будет плакать и ругаться, кого она воспитала. Отец бы поддержал меня. Он будет рад, что его сын наконец сможет сделать хоть что-то. Но вопрос совсем в другом. Почему король запретил кому-либо читать эти старые газеты? Неужели правительство настолько прогнило? Они наверняка знают что-то, что не должно всплыть наружу.

Зацепился за подоконник и подтянул свое тело на него. Не быстро, успев заглянуть внутрь и оценить обстановку. Темно, но здесь точно никого нет. Залез внутрь и тут же наколдовал маленький сгусток энергии. Он чуть мерцал и медленно тускнел. Я израсходовал большую часть силы и буду надеяться, что она успеет вновь накопиться.

Один стеллаж посередине и четыре по стенам, не закрыты только окно и дверь. На стеллажах были стопки с газетами. Где-то величина стопки — всего в одну газету, а где-то — наверняка в двадцать штук, если не больше. В душу закрался червячок сомнений, что смогу найти нужные газеты. Остается надеяться, что они хотя бы разложены по годам, а не свалены в кучу.

Но это оказалось намного легче, чем думал. Подойдя к среднему стеллажу, я заметил названия. «Пастбища», «Уничтожение провизии», «Мыши» — было написано на одной из полок. Взял газету, которая выглядела так, словно сейчас превратится в пыль. «Тысяча двухсотый год» еле прочитал и приподнял брови в удивлении. Такие старые…