Она поднесла руку Бьянки к губам и поцеловала кончикипальцев, не отводя пристального взгляда от ее глаз. Затем она повела плечом, ионо как будто случайно обнажилось, а из глубокого декольте на свободу вырвалсякораллово-розовый сосок. Мора смущенно улыбнулась и опустила руку Бьянки вниз.Ее теплая ладонь накрыла сосок, а затем Мора повернулась так, что в руке Бьянкиоказалась ее грудь целиком.

— Это то, что нравится Йену, — промурлыкала Мора,направляя руку Бьянки. — А тебе нравится?

Бьянку словно околдовали: она не могла ни двигаться, нидышать. Ее тело было не в состоянии ни протестовать, ни откликнуться на ласку.Кончики пальцев, прикасавшихся к нежной бархатистой коже Моры, затрепетали, иБьянка подумала, как, должно быть, Йен тоскует, лишенный возможности прижатьсяк этой восхитительно полной груди. Она снова огорчилась, что ее тело не сможетзаменить ему наслаждение, которое он получал от пышных форм своей бывшейлюбовницы. Даже Мора, казалось, не могла скрыть разочарование и взирала на неес оттенком сожаления.

Мора же боролась с соблазном прикоснуться к благоухающейсвежестью юности груди Бьянки. Она позволила себе лишь провести рукой по еевьющимся волосам и откинуть их прядь, ласково притронувшись к кружевамдекольте. Она предполагала сначала поцеловать девушку в затылок, затем в шею,потом чуть ниже и еще ниже, исподволь освобождая ее грудь из тесного корсета.Но времени на это не было, поэтому пришлось отказаться от постепенного развитиясобытий — им могли помешать в любой момент. Тогда Мора решительно притянула ксебе Бьянку и поцеловала ее в губы.

Этот поцелуй — горячий, страстный, жаждущий — ошеломилБьянку своей неожиданностью. Внезапно к ней вернулась способность здраворассуждать. Не может быть, чтобы Йен подослал к ней Мору, просто невероятно! И еслиона позволит этой роскошной женщине соблазнить себя, то тем самым лишь усилитболь, терзающую Йена, и станет пешкой в жестокой игре бывшей любовницы противнего. Бьянка резко отстранилась от Моры.

— Боюсь, мне пора возвращаться к гостям. Спасибо за урок, —сказала Бьянка и вышла из комнаты.

Ее благодарность не могла примирить Мору с тем фактом, чтоБьянка посмела остаться равнодушной к ее любовным чарам. Она, Моргана даДжиджо, пожертвовала своим временем и вниманием поклонников, чтобы поучитьуму-разуму бестолковую девчонку, и получила взамен лишь жалкое «спасибо». Морав ярости признала, что Бьянка перехитрила ее: она была допущена к ее телу,смогла ощутить его мягкую податливость, позволила Море представить, насколькоприятна была бы близость с ней, но неблагодарно отвергла ее, развернулась иушла. Единственным утешением для Моры служило лишь предвкушение того, какизумится и ужаснется Йен, когда Бьянка расскажет ему о том, что она сделала.Возможно, этого будет достаточно, чтобы он отверг девчонку. Никому не данооскорбить Моргану да Джиджо безнаказанно. Девчонку ждет такая же судьба, какаявыпала и на ее долю. Теперь же следовало как можно скорее избавиться от вкусагуб этой неблагодарной эгоистки, стереть из памяти ее образ. Мора решилапризвать одного из своих воздыхателей и уговорить его заняться любовью прямоздесь, выказав тем самым еще большее неуважение к хозяину дома, чем попыткасовратить его невесту. Идея представлялась ей очень соблазнительной, ноосуществить ее в апартаментах, которые Йен когда-то устроил для нее, было быкощунством. Зато никаких препятствий для претворения в жизнь другого замыслаона не видела и не откладывая взялась за дело.

Близился рассвет, когда Бьянка, Тристан и Майлз проводилипоследних гостей к гондолам. Себастьян откланялся несколько часов назад,сославшись на какую-то таинственную встречу, Криспина и Йена никто не видел уженесколько часов. Майлз, безнадежно влюбленный в Бьянку, осыпал ее комплиментамипо поводу того, как великолепно она выглядела на балу, подкрепляя ихзамечаниями гостей, которые ему удалось подслушать. Но она была слишкомозабочена, чтобы внимательно слушать его и чтобы улыбнуться Тристану, которыйподшучивал над тем, как стремительно она поймала в сети бедного Майлза. Ей нетерпелось поскорее разыскать Йена и узнать, доволен ли он тем, как онадержалась на балу. Когда Роберто и Франческо подошли, чтобы еще раз напоследоквыразить свое восхищение балом, она извинилась и оставила их.

Она направилась прямиком в свою комнату, а затем бросилась впотайной коридор, ведущий в спальню Йена, и спустилась по лестнице. Она ужевзялась за ручку двери, когда до нее донеслись голоса.

Даже, скорее, не голоса, а стоны, которые становились всегромче и учащеннее. Бьянка замерла на пороге и постепенно стала различатьотдельные слова.

— Да, да, Моргана… О Мора, Мора, Мора!.. —восклицал низкий мужской голос в экстазе.

Бьянке стало ясно, что пришло, наконец, время броситься вканал. Оставалось лишь решить откуда. На крышу будет не так просто взобраться,зато результат гарантирован. Бьянка устремилась вверх по лестнице потайногокоридора. Пересекая роскошную комнату, она не задержалась даже для того, чтобыв последний раз полюбоваться великолепными фресками. Она в считанные секундыпреодолела первый пролет, но в середине второго внезапно налетела на какую-топреграду.

Покуда Бьянка старалась вернуть потерянное при столкновенииравновесие, стена обрела пару рук, затем голоса.

— С вами всегда так, д'Аосто? — промолвилнекто. — Стоит вам произнести имя женщины, как она туг же бросается вам вобъятия?

— Это один из немногих даров, которым наделила меняприрода, — шутливо ответил Йен в тон своему собеседнику, но одного взглядана Бьянку было достаточно, чтобы он переменился в лице, заподозрив неладное.Поэтому он поспешил крепко обнять ее, прежде чем представил своемуспутнику. — Дорогая, вы, конечно же, знаете графа д'Акилу. Он расспрашивалменя о вашей работе по анатомии.

Бьянка уже встречалась с Алессандро Корнаро, графомд'Акилой, на одном из своих первых балов и нашла его очень занятнымсобеседником, однако сейчас она была слишком растеряна и ошеломлена, чтобыполучить удовольствие от беседы с ним. Бьянка чувствовала у себя на плечахсильные руки Йена, но разум ее противился этому ощущению. Как Йен может стоятьрядом с ней, если он сейчас у себя в спальне в объятиях любовницы?

— Благодарю за увлекательную экскурсию по вашейлаборатории, д'Аосто, — сказал Алессандро, выводя Бьянку из состояниязадумчивости. — Прекрасное место. Когда я вернусь из очередногопутешествия, вы непременно приедете ко мне в поместье, и я покажу вам развалиныроманской обсерватории. Мне любопытно узнать ваше мнение о них. И разумеется,ваше тоже, синьорина.

— Вы были в лаборатории? — не вполне учтивопереспросила Бьянка.

— Да. Д'Акила разделяет мою, точнее, нашу страсть кастрономии, — пояснил Йен, чувствуя, как Бьянка постепенно успокаивается ирасслабляется в его объятиях. Он посмотрел ей в глаза, стараясь угадать причинубеспокойства. Бьянка взглянула на него с улыбкой, вернее, с тревожно-жалобнымвыражением.