Мустафаева трясло от возмущения. Просто невероятно – у него все четко рассчитано и продумано, все действует как часы. Да, проблемы появляются, их надо решать. Но то, что вытворяет Керимоглу, заставляет просто покрываться холодным потом…

– А твой дружок Авакян? – Генерал, похлопав себя по карманам, извлек носовой платок и принялся вытирать лицо. – Ты с ним деньги армянской диаспоры пилить будешь? Так он раньше или позже засыплется! Уж ты мне поверь, я и в людях разбираюсь, и его самого знаю. Так вот, он король, пока у него все тип-топ. Но его песенка спета. И вот когда его заметут – а это случится уже в обозримом будущем, то он тебя сдаст без всяких сомнений. До меня доберутся…

Внезапно в дверь постучали.

– Да! – произнес Хасан.

На пороге показался врач, державший в руках какие-то бумаги.

– Господин Керимоглу, тут прибыла машина с оборудованием. Вот документы, можете взглянуть…

– Разбирайтесь пока сами! Вы же знаете, – махнул рукой турок. – Сейчас я занят.

– Хорошо, – врач кивнул, закрывая за собой дверь.

– Мне эти проблемы не нужны, – продолжая прерванную речь, заявил Мустафаев, – я хочу жить спокойно.

– Но послушай, сумма выкупа такова, что твоя доля успокоит даже самые расшатанные нервы, – ухмыльнулся Керимоглу. – Зачем так волноваться?

– Ничего, скоро твое железное спокойствие закончится, – мрачно пообещал Орхан.

– Это что, угрозы? – насмешливо поднял брови Хасан.

– Нет, прогноз на будущее.

– Я в прогнозы не верю, – насмешливость турка не знала границ, – и всегда считал, что все зависит от самого себя. Как ты будешь строить свое будущее, таким оно и станет. А прогнозы пускай другие слушают. Выкуп…

– Мне эта доля не нужна! – твердо произнес Орхан.

– Да что ты? – насмешливо прозвучал голос Керимоглу. – Не верю своим ушам. Генерал стал бессребреником и идеалистом?

– Ну, хватит! – закричал тот.

Затем, поняв, что лишние уши здесь совсем не к месту, он уже гораздо тише произнес:

– Если ты не хочешь понять по-хорошему, то я расскажу твоим хозяевам обо всех твоих аферах. Думаю, что спецслужбы в Анкаре будут чрезвычайно впечатлены.

Похищение Левона Казаряна никого не оставило безучастным. Среди армян, понятно, это вызвало бурю возмущения. Не беря во внимание эмоции, самыми полезными в данной ситуации оказались представители диаспоры. За короткое время они собрали требуемую для выкупа сумму. Были учтены и пожелания похитителей по поводу нужных купюр.

Сообщение об этом появилось в местной газете. Естественно, там не говорилось прямым текстом, но иносказательное объявление четко давало понять тем, кому надо, что все в порядке.

– …в планах, Рубен, у нас очень много всего, – говорил Авакян сидевшему напротив него худощавому человеку в очках, – тут ведь работы – непочатый край. А большая часть населения во время войны подалась в беженцы… По большому счету весь Агдам надо восстанавливать заново. Но финансы, финансы… Нет, что можем, делаем. И здесь огромная благодарность Левону.

– Да, – кивнул собеседник, – а с Левоном беда…

Авакян сидел в своем саду с двумя гостями. Ими были представители диаспоры, находившиеся при нем постоянно в ожидании звонка от похитителей.

– Тут такое было… однажды в июне, уже после войны, видел я в разоренном Агдаме сцену, достойную фильмов Феллини: люди загружали несколько иранских грузовиков лепестками роз. Эти лепестки были собраны с тысяч розовых кустов, растущих на руинах опустошенного города, и иранцы покупали их на варенье.

– Впечатляет, – поцокал языком собеседник.

– Живем здесь, как на переднем крае обороны, – говорил Авакян, попивая холодный гранатовый сок. – Многие давным-давно покинули Агдам, предпочитая строить свою жизнь в более благополучных и спокойных местах. А я вот остался. И горжусь этим…

Внезапно его слова прервал телефонный звонок. Все встрепенулись – неужели он?

– Слушаю, – сказал Тигран, делая через мгновение гостям знак: нет, не то.

Он поговорил с минуту на какие-то далекие от главной проблемы темы и завершил разговор.

– Будем ждать.

Неторопливый разговор продолжался, пока наконец похитители не вышли на связь.

– Да, это я. – Как и было условлено, Авакян включил громкую связь, чтобы его собеседники слышали все.

– Ну что, ты собрал деньги? – послышался низкий голос того, кто держал жизнь Казаряна в своих руках.

– Да, все в порядке.

– Все, как и было условлено?..

– Конечно. Как я смогу их передать?

Далее похититель назвал дату и время, когда Тигран должен будет выехать из Агдама на полосу размежевания.

– А дальше?

– Не надо торопиться. Ты сначала это выполни. Дальнейшие указания будешь получать по телефону, – говорил неизвестный. – Приедешь один.

– Я не могу один, – ответил Авакян. – Я же машину не вожу.

– Хорошо, возьмешь с собой водителя. И все, больше никого.

Сидевшие рядом представители диаспоры, слушая разговор, подавали Тиграну какие-то знаки, но он пожимал плечами, показывая, что не понимает, что они имеют в виду.

– Нам нужны доказательства, что Левон жив, – негромко подсказал Аракелян.

– Я понял вас, – сказал в трубку Авакян, – но мне нужно удостовериться, что с Казаряном все в порядке. Я должен его услышать.

Сам Тигран был, конечно, в курсе дела, но ему нужно было играть отведенную ему роль. И кстати, делал он это на уровне.

– Что, не веришь? Хорошо, сейчас я дам ему трубку.

Армяне застыли, внимательно слушая каждый звук.

– Да! – послышался голос Казаряна.

– Как с вами обращаются? – задал вопрос Авакян.

– Со мной все в порядке. Обращаются нормально…

После того как пленник произнес еще несколько коротких, рубленых фраз, разговор внезапно прервался.

– Все, – с сожалением произнес Тигран, кладя на стол телефон. – Вы узнали его?

– Да, это Левон, – в один голос подтвердили гости, – но что случилось? Почему оборвалась связь?

– Видимо, перестраховываются, – пожал плечами Авакян, – на кон поставлено очень многое…

Как и прогнозировал умудренный жизнью Мустафаев, Авакян уже находился «на крючке». Службы безопасности Нагорного Карабаха зря свой хлеб не ели и действовали по «усиленному графику». С определенного момента деятельность Тиграна находилась под контролем, и его разговоры не только прослушивались, но и отслеживались.