Тот, сложив руки прямо перед собой, дождался, пока я сяду рядом, и сказал жёстко:

– Слушайте внимательно, Кирилл Иванович. У меня к вам два предложения. Первое. Вы прямо сейчас извинитесь перед моим коллегой, и я запишу ваши слова на телефон, чтобы потом не возникло искушения заявить, мол, подобного никогда не было. Второе. Вы прямо сейчас пригласите начальника отдела по работе с персоналом и прикажете ему взять Михаила обратно на работу. С завтрашнего числа.

Николай замолчал, выжидательно глядя на Яровского. Тот пожевал губами, усмехнулся и сказал:

– Мальчик, а тебе не кажется, что ты заигрался? Думаешь, если у тебя мамаша на высокой должности, то ты имеешь право вот так врываться ко мне и предъявлять свои дурацкие требования? – Тут он вдруг сорвался на крик: – А не пошел бы ты на хрен?! Ты знаешь, сопляк, с кем связался?! – Яровской вскочил со стола, и последние слова буквально выплевывал, опираясь руками на бумаги.

– Сядьте! – Грубо ответил, практически приказал Николай, и Яровской, явно не ожидавший такого, плюхнулся в кресло и удивленно заморгал глазами. Так нагло с ним, видимо, никто прежде не говорил.

Николай между тем продолжил:

– Вы, Кирилл Иванович, совершенно правы. Моя, как вы соизволили выразиться, мамаша на высокой должности. Потому вы не правы в ином: я прекрасно осознаю, с кем решил «связаться». С вором.

– Да как ты смеешь!..

– Заткнись, подпол, – проскрипел зубами Николай. – Иначе руководство компании, да вся страна и мир узнают, какими способами ты получил свою должность – «заместитель командира по воспитательной работе» регионального учебного центра боевой подготовки ракетных войск и артиллерии номер 1099, В/Ч 54843. И откуда у тебя, простого подпола, трехэтажный особняк на Рублевском шоссе, огромная квартира в пределах Садового кольца, и на какие шиши ты отправил сына учиться в Лондон, а ещё купил коттедж в Подмосковье своей любовнице. А деньги эти ты взял, распродавая направо и налево военное имущество, – сказал Николай.

Надо было видеть лицо Яровского в этот момент! Сидел он бледный, как бумага, покрывающая его стол. Вцепился пальцами в столешницу, аж костяшки побелили, желваки ходили на скулах, а и без того тонкие губы превратились в тонкую полоску. Глаза сверкали яростью и были сильно прищурены, словно бывший подполковник мгновенно стал слишком близорук.

– И если ты думаешь, что у меня нет доказательств, ты прав. Потому что они есть у моей матери. Я её попросил собрать на тебя досье, и сделать это после пары звонков оказалось не так уж трудно. Ну что, будешь выполнять мои требования?

Яровской помолчал, потом, видимо осознав, что выхода нет, прохрипел:

– Да.

– Начинай, – Николай достал смартфон и навел на подполковника. – Стоя.

Тот поднялся, поправил галстук и прическу, которая немного растрепалась, когда он вскакивал из-за стола.

– Уважаемый Михаил Елисеевич. Я приношу вам свои извинения за совершенную в отношении вас несправедливость. Вы сегодня же будете восстановлены в прежней должности.

– И впредь обязуюсь относиться к вам с должным уважением, – добавил Николай. Подполковник, нервно сглотнув, повторил фразу. Мой спутник убрал телефон. – А теперь пункт второй.

– Хорошо, – сказал Яровской и набрал номер. – Зайдите ко мне.

Через несколько минут начальник отдела кадров, как я привык по-старинке называть это подразделение, умчалась оформлять меня обратно.

 Николай, поднявшись, кивнул Яровскому и заковылял прочь из его кабинета. Я последовал за ним. Когда мы оказались в коридоре, я пораженно воскликнул:

– Ну, Николай, вы даете!

– Давай на «ты»? – Неожиданно предложил он.

– Давай, – согласился я.

– С такими, как этот Яровской, по-другому нельзя. Они в армии привыкли отдавать приказы, ни за что не отвечая. Терпеть не могу это крапивное семя – «господ комиссаров». Клопы, вот они кто! Присосутся, и давай выкачивать из государства деньги. Хапают столько, что себя не помнят, – сказал Николай, и по его голосу я понял, как сильно он возбужден. – Ну ничего, теперь он к тебе на пушечный выстрел не приблизится! – Вдруг просветлел мой спутник лицом.

– Свежо питание, да серется с трудом, – парировал я.

Николай рассмеялся.

– Не бойся, всё в порядке. Поверь: у мамы достаточно компромата на этого деятеля, чтобы превратить его в полное ничтожество, – сказал он. – А не отобедать ли нам с тобой, Миша? Приглашаю в ресторан.

– Ты понимаешь, я последнее время поиздержался…

– Не парься! – Весело откликнулся Николай. – Я угощаю.

С того похода в ресторан, где мы славно провели несколько часов, общаясь на разные темы, и началась наша с Николаем дружба. Забегая чуть вперед, скажу: он оказался совершенно прав. Яровской потерял к моей скромной персоне малейший интерес. Он лишний раз, увидев в коридоре, даже обходил меня стороной. Если не мог этого сделать, то старался улыбнуться, пожать руку и спросить дежурно, как дела. Я всегда отвечал с такой же эмоцией на лице, но мы оба понимали – это абсолютно неискренне. Да и ладно.

Крошечную видеокамеру, просматривать записи которой можно через интернет, мы с Лидой подключили сразу после того разговора. Тянуть было слишком опасно. В воздухе буквально витало напряжение: мы обе не сомневались, что Максим вскорости нанесет новый удар, притом посильнее предыдущих. О, я уже успела убедиться в том, что такое уязвленное мужское самолюбие!

Хотела было сказать «растоптанная честь», да только у моего неудавшегося супруга, кажется, таковой и не было никогда. Не может её иметь мужчина, который так издевается над невинными девушками. Я это имею в виду, а что он свой зад подставляет похотливым самцам, так то, повторюсь, его личное дело. Пусть развлекается, как может.

Так, что же было дальше? А дальше – самое интересное. Мы договорились с Лидой, что перед тем, как возвращаться в комнату, каждая из нас будет смотреть в интернет-облаке запись с камеры. На тот случай, если в наше отсутствие там случится что-то нехорошее, и мы могли быть в курсе. То есть «предупрежден – значит вооружен». И вот однажды я, уже теперь по привычке осматривая видео в ускоренном режиме (не сидеть же на лавочке возле университета несколько часов), заметила, как что-то неуловимо изменилось.

Вот вроде бы книжки на письменном столе лежали так, а потом сдвинулись в сторону. Едва заметно, неуловимо почти. Я насторожилась, начала смотреть тот фрагмент медленнее. И – вот это да! – обнаружилось, что в нашу комнату входила какая-то девушка. Её лицо мне показалось отдаленно знакомым, но вспомнить, где видела её, я не смогла. И что же она делала у нас дома? Оказывается, тайком открыла замок (он у нас несложный, в принципе можно, наверное, его и отверткой вскрыть), прошла прямо к письменному столу, вытащила что-то из сумочки и положила в самый нижний ящик. Да ещё запихнула очень глубоко, аж по самый локоть.