и де Безанваля оправдали. Те же швейцарцы спасли его от расправы негодующей толпы при выходе из суда.

Он нанес визит королевской чете во дворец Тюильри, где его приняли весьма сдержанно, явственно дав понять, что его особа принадлежит к давно ушедшему прошлому. Заключение подорвало его железное здоровье, начались нелады с сердцем, и де Безанваль скончался в Париже 2 июня 1791 года, за три недели до попытки королевской семьи бежать из Франции.

Красавец-креол с Антильских островов

Мария-Антуанетта любила развлечения и празднества, и Жозеф-Гиацинт де Водрей (1740–1817) проявил себя настолько великолепным организатором увеселений, что она называла его не иначе как «чародей». Если во времена Людовика ХIV Версаль олицетворял собой политическую мощь, то при Людовике ХVI он стал воплощением этой пресловутой «сладости жизни», бездумного общества с бесплодными устремлениями, ставившим превыше всего погоню за наслаждениями. Но Версаль по-прежнему задавал тон всей Европе по утонченности, элегантности и возможностям потрясать воображение неистощимой изобретательностью в создании привлекательной оболочки, под которой крылась самая натуральная пустота.

Именно де Водрея считают наиболее ярким представителем этого круга друзей королевы, создавшего для ее окружения мир Трианона, не имевший ничего общего с реальной действительностью. Он вполне удовлетворял желание королевы с одной стороны блистать перед подданными, с другой — скрыться от взоров этих самых подданных за непроницаемой стеной. Граф был самой расчетливой и заинтересованной особой из окружения королевы, но успешно не выказывал этого.

— Скрытность суть величайшее искусство придворного, — имел обыкновение говаривать барон де Безанваль, и де Водрей владел этим искусством в совершенстве.

Он принадлежал к старинной провинциальной, но не особенно прославившей себя дворянской семье. В ХVII и ХVIII веках ее представители избрали поприщем принесения пользы отечеству королевский флот, что заносило их в такие забытые Богом места как Антильские острова и Канада. Отец де Водрея сначала служил в Канаде, но затем, после двухлетнего курса обучения во Франции, решил попытать счастья на Гаити. Там он женился на вдове одного из самых богатых колонистов, оставившего жене в наследство огромные плантации сахарного тростника и участие в торговле драгоценным эбеновым деревом. Невзирая на привалившее ему столь сказочное богатство, де Водрей-отец не оставил военной службы и дошел до должности губернатора и командующего Подветренных островов, получив в награду командорский крест ордена Святого Людовика.

Жозеф-Гиацинт де Водрей был единственным наследником своих родителей, ибо Господь благословил этот брак в основном дочерьми. Он появился на свет и вырос в огромном роскошном доме в Кап-Франсэ, столице французской колонии на Гаити. К его услугам была целая армия рабов, повиновавшихся малейшему мановению его руки, а потому он вырос в полном убеждении в своем превосходстве. Отсюда его чрезмерное самолюбие и вспыльчивость, что странным образом сочеталось с расслабленностью и флегматичностью, свойственными креолам. Жозеф-Гиацинт был очень красив со своими карими глазами и великолепными зубами, позволявшими улыбке не сходить с его лица, стройной гибкой фигурой с грациозными движениями, в которых присутствовало нечто кошачье. Он рано осознал свое обаяние и умело пользовался им. Юноша с ранних лет проявлял склонность к приобретению образования и всю жизнь продолжал совершенствоваться посредством активного чтения — типичный аристократ эпохи Просвещения.

Жозеф-Гиацинт избрал для себя военную стезю не потому, что она влекла его к себе, а для поддержания семейной традиции. Но ему не хотелось прозябать на задворках Нового Света, и он в 19 лет отправился в Европу, полагая, что там будет легче сделать карьеру. Благодаря семейным связям молодой человек принял участие в военных кампаниях Семилетней войны в штабе принца де Субиза. Его не тянуло рисковать своей жизнью на полях сражений, а больше привлекала возможность блистать в офицерском обществе на бивуаках и холостяцких вечеринках. Он более мечтал о светской карьере, к чему его побуждали его креольская леность и нежелание подчиняться кому-либо. Случай представился очень быстро: когда ему исполнилось всего 24 года, один за другим скончались его родители, оставив ему сахарные плантации, приносившие огромные доходы и позволявшие вести роскошный образ жизни.

Его увлечениями были театр и женщины. Жозеф-Гиацинт покорял их не только своим любезным обхождением, но и несомненными талантами, о которых благосклонно отзывались даже профессионалы. Он прекрасно декламировал стихи, слыл замечательным рассказчиком и бесподобно исполнял модные песенки. От приглашений в замки самых важных вельмож не было отбоя. У него было множество недолгих связей, от одной из них в 1766 году родилась побочная дочь Мария-Гиацинта. Отец не счел нужным признать ее, но оплачивал образование девочки и был очень привязан к ней. По свидетельству его сестры, Жозефины де Дюра, ящики письменных бюро его секретарей были переполнены письмами от женщин. Для подобных гулящих холостяков в обществе знали одно средство: как можно скорее заковать их в цепи Гименея.

Сестра привлекла к этой затее дальнюю родственницу, графиню д’Андло, даму с галантным прошлым и широкими связями в высшем свете. Графиня не стала мудрствовать лукаво, а предложила в качестве наиболее подходящей кандидатуры свою дочь, 12-летнюю Аглаю. Чтобы сестра отвязалась от него, холостяк согласился взглянуть на барышню, которая проходила курс обучения в монастырском пансионе. Однако, навестив сию тихую обитель, он обратил внимание не на Аглаю, но на ее кузину, 14-летнюю Иоланду-Габриэль де Поластрон. Де Водрей был потрясен красотой этой девушки и ее послушным и доверчивым характером. Он сделался кем-то вроде ее старшего брата, ибо девочка практически была сиротой: мать ее скончалась вскоре после родов, а женившийся вторично отец переложил все тяготы воспитания на графиню д’Андло.

Современники часто удивлялись, почему Жозеф-Гиацинт не женился на Габриэль. Тому находили разные объяснения. Будто бы еще в детстве у него обнаружилась, как и у отца, слабая грудь, после чего он решил не вступать в брак. Это подтверждается свидетельством де Безенваля: «Частое харканье кровью и чрезвычайно плохое здоровье заставляли его впадать то в депрессию, то в истерику». Правда, в таких случаях аристократы старались как можно раньше жениться, чтобы обеспечить продолжение рода. Странно также, что с таким скверным здоровьем ему удалось дожить до 77 лет. Сводная сестра Габриэль утверждала, что «его характер, благородный, но чрезвычайно вспыльчивый, не переносил возражений». Де Водрей предпочел выдать Габриэль замуж за человека, который не мог быть ему соперником, и выбрал на эту роль одного из своих военных сослуживцев, графа Жюля де Полиньяка.

После свадьбы молодые поселились в небольшом замке Жюля, куда вскоре явился де Водрей и стал членом их семьи. Это было совершенно естественным для общества того времени и браков, построенных на чистом расчете. По