— А каковы гарантии того, что Париния не захочет все переиграть после войны? — резонно спросил я.

— Эх, барон-барон, — покачал головой Кай, — это все лишь вопрос торга. По сути, любой из правителей Клерии мог прекратить эти бесконечные войны с восточным соседом, минимум лет на тридцать. Что я, кстати, и планирую сделать.

— И как же?

— Внутренние пошлины. Единые правила и тарифы в портах как для своих, так и для паринийских судов. И вопрос снят, — сказал Кай. — Если Республика на самом деле воровала у нас так много, как ты говоришь, мы не особо потеряем в деньгах, возможно даже заработаем, а основная причина по которой паринийцы хотели бы видеть порт Миллер в составе Гонгорского Королевства исчезнет. Вот и вся проблема. Но ни я, ни мой отец, ни мой дед не могли себе это позволить. Знать была бы недовольна, да и доходы казны от торговых сборов упали бы невероятно, где-то на пятую часть. Но если Республика перестанет существовать, перестанет запускать свои лапы в оброки, закупки и поставки…

— То престол может себе это позволить, — закончил я за короля.

— Именно. Престол может себе это позволить.

— Но у тебя нет денег на войну прямо сейчас.

— Нету. А из-за тебя она начнется этой же весной. Максимум — летом.

Я сел обратно в кресло и стал думать над тем, что натворил. Если бы я немного повременил с арестами и расследованием деятельности Бренна! Теперь же купцы четко поняли, что их схватили за жабры, так что каждый год промедления будет означать укрепление обороны Республики, подъем волны саботажа, срыв торговли… Каю придется выступить походом, как только станет теплее. Это поняли и паринийцы — ведь не просто так на столе монарха сейчас лежал документ, который, по сути, переворачивал с ног на голову всю политическую обстановку региона, которая была неизменной вот уже более сотни лет.

— И что это значит для меня? — спросил я короля.

Кай сел на свое место, Сания же заерзала в кресле.

— Мне нужно дать герцогам и крупным графам кость. Протянуть им руку, так сказать, что я, собственно, уже начал делать и без угрозы войны, просто понимая, что она начнется в будущем. Совместные конные прогулки, больше внимания делам герцогств, какие-то преференции…

— Но это все долго и мало, — уловил я мысли короля, — им нужен показательный жест, чтобы открылись кошельки.

— Да, Антон, им нужен показательный жест. Что я теперь вместе с ними, а не сам по себе.

В кабинете повисла тишина. Все присутствующие понимают, что это значит.

— Тебя будут судить, Антон. Потому что ты им всем — как кость в горле, а последняя твоя выходка и открытое признание того, что ты работаешь на канцелярию… Короче, тебя ненавидят, те же Вилсы так и не простили тебе жестокое убийство бретера. Тебя считают опасным цепным псом, которого надо удалить от престола.

— Ты тоже так считаешь? — хмуро спросил я.

Король горько рассмеялся.

— Антон, ты, наверное, один из самых полезных и преданных слуг короны за последние… Я даже не знаю, сотню лет? Даже дружба моего отца с покойным Бренаром де Гранжем не была так глубока и откровенна, как наши с тобой отношения. Но ты не оставил мне выбора. Мне нужна поддержка герцогов. Клерии нужны их деньги, чтобы в одной маленькой и быстрой войне добиться чуть ли не вечного мира с Паринией. Согласись, один барон стоит такого?

Король открыто и прямо смотрел мне прямо в глаза, Сания же наоборот, потупилась, и я чувствовал, что сейчас она хотела бы оказаться где угодно, но только не в этой комнате. Неважно — хоть обратно в Ламхитан, хоть на другой конец Таллерии. Сейчас мне открыто говорили, что меня пускают в расход во благо государства.

— Что за суд? — также глядя королю прямо в глаза спросил я.

— Тут все непросто…

— О да, — усмехнулся я, — ты же понимаешь, что не можешь судить меня как обычного человека? Я, конечно, предан Клерийскому Престолу, Кай, но добровольно на плаху за измену не пойду. И никого к себе на сотню шагов не подпущу, даже из арбалетов расстрелять не сможете…

— Я понимаю, — согласно кивнул Кай, — поэтому Сания предложила другой вариант.

— Что за вариант? — обратился я уже к принцессе.

Девушка чуть поерзала, посмотрела на жениха, потом — на меня, а после тихо начала.

— Я узнавала… И у Вилы, и спрашивала Кая… Антон, что ты знаешь о Суде Семерых?

— Суд Семерых? — переспросил я. — Впервые слышу.

— Неудивительно, — вклинился Кай, — это настолько дремучий обычай что практикуется только в каком-нибудь…

Он хотел сказать «Ламхитане», но вовремя прикусил язык под тяжелым взглядом Сании.

— Да, в Ламхитане он до сих пор практикуется. И мы решили призвать тебя к ответу перед ликом Семерых, потому что ты был отмечен Палом, это подтвердит и мой брат, арх Ламхитана, и я. Значит и судить тебя могут не только люди, но и боги.

— И как проходит такой суд?

Мне все меньше и меньше нравилась затея этой парочки, но если эта клоунада перед алтарями — а это будет именно она — позволит избежать мне плахи, то, что уж там, покривляемся. Я был стопроцентно уверен, что на этот раз боги не отзовутся. У меня было немного времени поразмышлять о произошедшем накануне, и я окончательно утвердился в мысли, что война Пантеона и Единого сейчас в самом разгаре. Кватт немного запаздывает, да, но богам уж точно не до меня.

— Почти так же, как и процедура порабощения или дача другой клятвы, — сказал Кай. — Человек выходит к алтарям Семерым и вопрошает, достойно ли его преступление перед людьми и богами — а ведь все мы дети Матери — наказания. Если достойно, то боги хранят молчание. Если же человек невиновен, то хотя бы один из Семерых подает знак и заступает за смертного.

— И почему в Клерии такой суд не практикуется? — спросил я.

— Да потому что боги почти никогда не отвечают, — просто ответил Кай. — Это было почти всегда гарантированное признание вины. Но есть шанс, что боги за тебя заступятся, как тогда…

— Когда ты пытался сделать меня своим рабом, — подсказал я королю, от чего Санию чуть не разорвало от волны накатившего любопытства.

— Да, как тогда.

— А если не заступятся?

Король чуть помолчал.

— Само вмешательство твоего статуса отмеченного Палом позволит мне… Смягчить наказание. Если бы я судил тебя, как барона, это не имело бы смысла, но тебя будут судить боги как человека, а это уже немного иные твои достижения… Думаю, изгнание, Антон.

— Но на этот раз уже по-настоящему?

Кай кивнул.

— Лишение титула, земель… Я могу перенаправить часть доходов от твоих винокурен и лесопилок де Гранжам, но даже для них ты станешь нежелательным другом, скажем так. Так что да, полное изгнание из рядов знати. Ты сможешь жить в Клерии как обычный мещанин или стать купцом, но хода во дворец тебе больше не будет.