Аид впервые не боялся, наверное, устал. Размяк в моменте, плыл по нему неслышно, просто жил. Дышал, обнимал, пропитывался теплом и тишиной.

Я приподнялась на локте, легла подбородком ему на грудь – мои волосы гладили пальцы. Расслабленный мужчина, красивый, терпкий, желанный в любом состоянии. И эти глаза…

– Ты очень красивый, – прошептала тихо. – Очень.

В его взгляде можно было тонуть, как в теплом бархатном тоннеле.

– Красивый, когда мягкий и когда жесткий. Напряженный или задумавшийся, красивый, когда злишься, когда улыбаешься, подписываешь свои бумаги и когда пьешь чай на моей кухне.

Он пропитывался моими словами, как кекс патокой – опустились заслоны, раскрошились баррикады. Теперь он слушал и слышал, знал, что мои слова – правда. Это бесконечно приятно – чувствовать, как то, что ты говоришь, достигает мягкого центра души, отзывается в ней волшебными звездами.

– Мне никто этого раньше не говорил. Таких слов.

«Наверное, я красив лишь для тебя».

– Ну и дуры, – подытожила я легко. – Будь в них меньше страха, они бы заметили. Что твое лицо идеально, а цвет глаз изумителен. Насколько ты привлекателен, развит физически…

Я подумала и добавила: «Залипателен». Другого слова попросту не нашлось.

Теперь Санара улыбался не столько губами, сколько глазами.

– Знаешь ли ты, что каждым своим словом подписываешь бумагу, в которой написано, что ты только моя?

Я притворно нахмурилась.

– Я думала, что уже давно ее подписала.

Он улыбнулся. Так красиво, как улыбаются только свободные, легкие и очень счастливые люди. Исчезли все морщины и тяжесть из ауры; распахнутые створки сердца пропускали наружу лучи внутреннего солнца.

– Иди сюда…

Меня обняли, как обнимают самую любимую и желанную плюшевую игрушку, которую никогда-никогда не выпускают из рук и без которой не ложатся спать.

Санара прикрыл глаза. Замерло вокруг нас время.

(Kati Rán feat. Borgar Magnason, Gaahls Wyrd – Unnr | MINDBEACH)

Мы почти задремали, когда постороннее касание вывело меня из сна на поверхность.

Провидец? Я прислушалась к себе – сенсоры опасности спокойны. Ложная тревога?

Сон, однако, больше не шел. Я поворочалась и поняла, что Аид еще не спит, о чем-то думает. Тему эту начинать не хотелось – не здесь, и не сейчас, – но другого шанса могло не представиться.

– Аид…

– Да?

– Ты когда-нибудь видел Чародея?

«Не ночью он будет помянут», – прошелестело в поле Санары, и почти сразу потемнело от его колыхнувшегося настроения в комнате.

– Видел однажды. Давно. Мне было семнадцать, меня представили ему во дворце, как и остальных ребят, в которых он обнаружил судейский дар.

– Он силен?

Что-то тревожило меня, что-то неопределенное.

– Вероятно. Я не мог тогда оценить наверняка, а после лицом к лицу с ним не встречался. Знаю только, что вокруг него выстроены барьеры из защитных заклинаний. Он снимает их только для тех, с кем самолично выбирает встречаться.

«Я в их число не вхожу».

– Почему ты спрашиваешь?

Я поерзала.

– Он искал меня сегодня. – Аид быстро индевел, возвращался в рабочий режим. Мне этого не хотелось, и я постаралась успокоить: – Не нашел, я сбила его с толку, разбросала по острову своих двойников, а сил на то, чтобы отличить правильного, у него не хватило.

– Уверена?

– Да.

«Просто пришлось потратиться».

Санара догадывался об этом сам.

– Нам бы выдвинуться к семнадцатому острову. Не ждать.

Тишина.

– Выждать сколько-то придется.

– Почему?

– Потому что если мы сделаем это завтра, и он все-таки возьмет твой след, то получит бесценные координаты. Кто знает, кому он о них доложит? Сведения, даже такие важные, поверь моей практике, расходятся быстро. А после ищи-свищи всех «знающих».

Вроде бы логично, но…

– У меня, – слова приходилось выталкивать наружу с неохотой, – может быть не так много времени, как мне казалось.

Аид посуровел.

– Несколько дней у тебя есть? Я возьму его. Но для этого сначала придется провести несколько дознаний, чтобы владельцы заговоренных амулетов указали на Провидца, после подать прошение – намерение просканировать душу придворного мага на предмет греха. Если высшая судебная комиссия даст ход делу, назначат проверку Зеркалом…

Долго.

– …я буду торопить все процессы, настою на важности спешки. Меня послушают. С дознаниями начну с самого утра.

Все равно долго. Дела королевской важности спешно не делаются, особенно такие, в которых один из главных придворных чинов может потерять теплое насиженное место.

– Он ведь рядом с ними давно? С королями?

– Давно. Еще их дед его помнил.

– Значит, просто не будет. Он использует все силы, чтобы затормозить процесс.

«Мое время утечет впустую».

Аид почти физически страдал, чувствуя мое несогласие и дискомфорт.

– Нова, я могу пойти к нему сейчас. Проломить все защитные барьеры – моих сил хватит, – взять за горло, выпотрошить и вынести приговор. Проблема в другом: без проверки Зеркалом любой вердикт в сторону мага сочтут недействительным. Мои слова и документ отменят, меня самого снимут с должности и определят лицом, нарушившим полномочия. А для Верховного Судьи…

Это катастрофические процессы. На уши встанут Короли, все придворные, арбитражная комиссия, высшая судейская палата и, конечно, пресса. Нет, Санара не боялся потерять ни власть, ни чин, но для чего производить действия впустую?

«Убить его?»

Он услышал мои слишком громкие мысли.

– Все не так просто, не с Провидцем. Только после Суда у него изымается амулет силы, а это мощный камень…

– Ты можешь пострадать?

– Много чего может пострадать, если неосторожно.

Я поняла. Душить Чародея Санаре не имело смысла, если только мне. Однако мысль о том, чтобы распыляться сейчас, ощущалась неверной. Аид когда-то очень правильно выразился – я идеальное оружие, я могу располовинить любого и через секунду забыть об этом, но какую часть оставшегося ресурса я убью на то, чтобы обезвредить магический камень?

Странная ситуация: действовать нельзя. Ждать тоже. Если только на семнадцатый в одиночку…

– Ты ведь об этом не думаешь?

Аид чувствовал меня, как себя. Сейчас не столько обнимал, сколько держал – мышцы его руки казались стальными.