— Только мы ещё не услышали всю историю до конца, — напомнил Терми. — Что там, после того, как мы прошли ингенов?

Монстры с таким названием едва не погубили рейд ещё до подхода в Клинковую Рощу, где располагался храм неназываемого бога. Какие-то жуткие твари, владевшие гибридной стихией. Вообще, за пределами города было полно всяких монстров. Те, о которых нам рассказала Дракоша, наверняка ещё долго преследовали меня по ночам в кошмарах до стирания памяти.

— Затем, после алых земель и расщелины, — продолжила Дракоша, — мы спустились вниз по спиральной тропе Змейки во владения пауков ветра… Это было холодное, мрачное место, где на каждом шагу нас подстерегала опасность. Но я знала, что ждёт нас впереди, и была готова к этому.

Каждую ночь на нас нападали орды ужасных пауков. К счастью, их паутина была уязвима к моему огню. Вот только это было лишь начало проблем! Оказалось, что чудовищ на нас гнали ещё более ужасные монстры — бехолдеры. Существа, подчинявшие разум.

— Если не ошибаюсь, пустотники как раз очень уязвимы к магии разума, — заметил Сайрис.

— Это так, — кивнула Дракоша. — Но это ещё пол беды. Они тоже не сами пришли к нам — их прислало древнее существо нижних уровней, живой источник магии разума. С ним мне пришлось сразиться в одиночку, пока вы обороняли лагерь от нападения бехов и подчинённых ими чудовищ. И только после этой победы мы смогли открыть путь в таинственную Клинковую Рощу…

Нужно признать, Дракоша была отличным рассказчиком. Слушать её историю было интересно, как героическую сагу из какой-нибудь книги. Фай была лидером рейда. Она не только сумела сплотить вокруг себя остальных, но даже заставила их в итоге признать нас всех, не смотря на магию пустоты.

Многие вещи я смутно помнил, что придавало веса словам пиромантки. Хотя стёртые воспоминания были слишком отрывочны, чтобы сложить по ним целостную картину. Я занимался, в основном, исцелением и противостоял всяким магическим ужасам, что насылало на нас тёмное божество. Сайрис ставил ловушки, а Терми занимался разведкой.

Весь рассказ сопровождался дружескими подколками Сайриса или добродушными комментариями Терми. Я с интересом слушал, наслаждаясь едой столь редким в нашей жизни покоем. Дале Ласка наконец-то выглядела умиротворённо и даже как-то расслабленно.

Но затем рассказ Дракоши неожиданно задел ещё одну интересную тему.

Вместе мы сумели довести рейд до самого храма, у которого Дракоша героически победила напавших на нас синих некромантов ордена Тиши. Это ещё одна неприятная организация, занимающаяся охотой на пустотников.

В рейде оказался предатель, и в спину ударила нежить, владеющая стихией фрактала.

Нежить с фракталом…

Меня будто молнией ударило. Я вспомнил одержимых, что напали на нас. Они все были мертвы. А до этого напавшие на нас одержимые. Слова о том, что фрактал безволен. И ведь правда, ни в одном бою с фрактальщиками я не ощущал эмпатией никакой агрессии. Им будто было плевать, жив я или нет. Тогда зачем нападали?

Потому, что так требует воля некроманта, поднявшего мертвеца?

Сюда же наше знакомство с Мииной — враг атаковал целенаправленно ту несчастную девчонку. И труп в библиотеке. Другие нападения на пустотников. Если орден Тиши занимается охотой на нас — то всё вписывается. Все пострадавшие были пустотниками. Не знаю, в курсе ли они моей природы пустотника, хотя могут помнить меня из того похода. Но Ласка точно под угрозой.

Значит, в бедах академии виноваты вовсе не эксперименты Ректора с фракталом, а некий орден фанатиков? Достаточно добавить во фрактальный наркотик немного яда, щедро сдобрить некромантией, и вот тебе готовый слуга с возможностями сильнейшей стихии. Слуга, которого даже победить могут единицы в академии.

— …и вот, к концу этого дня мы прибыли к лестнице, поднимавшейся к парящему над рощей храму, — продолжила Дракоша. — Четверо звериных посланников, одному из которых суждено было стать предателем. Ворон Сайрис, кот Сион, волк Лиин и я, маленькая змейка Тиара. Храбрые герои, ведомые пророчеством о возвращении в мир древних рас. Но увы, один из нас, посланник волков Лииндарк, единственный, кто изначально не был нам другом, имел другие планы. Ему было плевать на свой долг перед пророчеством, и уже тогда он задумал совершить ужасное. Ради власти призвать в мир снова неназываемое зло, в надежде на титул короля Подземья….

— Я слышал о нём, — припомнил я разговор свинолюдов в трактире.

— О ком? Лииндарке? — удивлённо спросила Фай, а эмпатия тари уловила смутное беспокойство. Похоже, предательство волчьего посланника до сих пор вызывало у неё мрачные чувства.

— О короле Подземья. Насколько я знаю, у местных намечается какая-то большая война за власть.

— Вот как? Не знала, — Дракоша нахмурилась, и добавила. — Но это вполне в духе волчьего посланника. Он был просто одержим идеей власти над Подземьем. Впрочем, пророчество и говорило о том, что один из четверых предаст всех…

— К слову, ты о пророчестве не рассказывала, — заметил Сайрис.

— Могу и рассказать, — перекладывая себе на тарелку новую порцию приготовленной мной рыбы, улыбнулась Фай, — Если коротко, то однажды придут четверо заражённых стихией в храм сами знаете кого, и у алтаря возродят древние расы. Каждого из вас избрали для того, чтобы попасть в храм, и ради этого помогали. Мне открыли.. некоторые секреты в магии. Сайрис, полагаю, получил часть технологий сора. Что дал тебе кот, Син, понятия не имею.

— Хм. А как его звали? Или как он выглядит?

— Этот последний тари, на сколько я знаю, больной на голову кровожадный психопат. Говорят, он поехал крышей на почве ненависти или от потери всех близких. Его род ведь полностью вымер на тот момент. Напрочь отмороженный тип, но говорят, одно из сильнейших существ в Мельхиоре. Говорят, он всех пустотников убивает на месте без суда и независимо от статуса одержимости. Как ты стал его посланником, даже не спрашивай, — задумалась Дракоша. — Как выглядит, не скажу, а звали его, то ли Идеальный, то ли Совершенный… как-то так.

«Помни, твоя жизнь в руках того, кто несёт безупречную смерть»… — вспомнилось вдруг в голове. И затем — подпись в послании-ультиматуме.

Значит, мы действительно вели раньше дела, и у меня прежде действительно мог быть перед ним долг.

— Безупречный, — поправил я девушку.

— Точно! У