Ласка сидела, обняв колени, рядом с уже опустевшей тарелкой и с горящими глазами ловила каждое слово. Я улыбнулся, смотря на довольную тень, в душе радуясь, что она наконец-то нашла своё место. И это место — рядом с нами.

Не об этом ли говорила Лакомка, предлагая забыть о мести корпорациям в мире-темнице и о воскрешении близких? Вот только если я и смог бы простить убийц своих родных, то только в том случае, если верну их к жизни. Как бы нереально это не звучало, я уже узнал достаточно, чтобы поверить в возможность этого.

Если права Лакки, то дело плохо, и нужно искать способы овладеть вершинами магии воскрешения, а затем найти способ перенести на Землю силу богов Мельхиора… в конце концов, пустоту ведь как-то вынести удалось, если вспомнить, ради чего корпорация выпустила вирус клейнода и перебила кучу народу.

Но если права Дракоша, и нам врут, а пустота не более чем инструмент, а я уже умел им как следует пользоваться до стирания, — то шансы очень даже есть. Плюс слова Мыши — о том, что я возродил Терми. Очевидно, магией пустоты. Возможно, заразив его этой стихией, да. Но ведь сейчас он вполне в здравом уме — сидит, у тарелки с рыбьими костями, и допивает свой глинтвейн.

Так чем мои близкие или близкие Ласки хуже?

Выходит, всё и вправду сводится к выбору. Когда-то давно я выбрал пустоту, и получил навык воскрешения с её помощью. Я верю, что я мог так поступить, чтобы вернуть свою семью.

Кто из них лжёт? Лакомка или Дракоша?

Кто ещё может знать о моём прошлом, или что может мне подсказать, где правда?

Безупречный… Собери других тари и открой путь в город, сигилом. Это риск, — не хотелось бы в безопасность Оазиса к стержню города, открыть путь каким-нибудь тварям. Приятной личностью последний тари мне не кажется, так что он сам вполне может оказаться принцем безумия.

Вот только какого чёрта мне тогда передала это послание Лакки, ведь она как раз категорически против связи с этой стихией?

Ничего не понимаю. Ректор потворствует пустоте, но его любимая ученица противится ей, поддерживая при этом самого Ректора. Даёт послание Безупречного, потенциального злодея… Снова не сходится.

Но есть ещё один способ узнать всю правду. Последний способ.

Проникнуть в подвал Хрустальной башни в тайное убежище Ректора, о котором говорил безумный магистр…

Задумавшись, я едва не упустил тот момент, когда усталая от долгого монолога Дракоша приступила к финалу своей истории.

— Если честно, я не знаю, что именно пытался от нас скрыть Ректор, — сказала она. — Может, мы стали слишком сильны для них, может, что-то ещё. Поэтому я просто расскажу, как всё было. А вы делайте выводы сами. Потому что в конце была каша событий.

— Ну-да ну-да, — тихо произнёс Сайрис, наливая в кружку ещё горячего вина.

Он выпил среди нас больше всех, но до сих пор не был ни капли пьян. Как и собранная Дракоша и как я сам. Мага воды с заклятием облачной чистоты вообще споить невозможно.

— Сперва был долгий бой с хранителем храма. В итоге я его прикончила благодаря порталам. А после — начались странности. Сайрис пришёл первым к алтарю. Затем пошла я и Син. Выскочило глобальное оповещение, как недавно с усилением Дафны, о возвращении в мир древних рас. Так что теперь почти все новые попаданцы после нас будут появляться с расой зверян. Но от этого Доминион только выиграет. А вот дальше… Дальше стал действовать предатель. Король Подземья и лживый волчий посланник! Он разрушил статую у алтаря, в которой был заключён осколок души той, кого не к добру вспоминать.

— Бога-чудовища… — зачем-то уточнила покрасневшая Ласка.

Значит, её дух вырвался из храма? Мы все теперь умрём, да? Вместе?

Боги, да она пьяна! Навы вообще, пьянеют?

— Ну-у, — потянула Дракоша, странно посмотрев на тень. — Так говорилось и в пророчестве о посланниках. Предатель-Лииндарк возродил зло, и теперь оно ищет новое тело, чтобы воплотиться в реальность. А Син затем призвал Дафну.

Фай зевнула и посмотрела в мою сторону, не давая задать очевидный вопрос.

— Только не спрашивай у меня, зачем ты это сделал. Может, пытался так остановить пробуждение сам знаешь кого, а может — у вас были свои договорённости с этой богиней. Если честно, об этой Дафне в Мельхиоре вообще раньше не было нигде ни слова. Когда память вернулась ко мне, я успела заскочить в библиотеку порталом и удостовериться. В Мельхиоре никогда не было водного божества по имени Дафна.

— Значит, и на болотах ты начудил, — усмехнулся Сайрис. Но глаза его при этом оставались серьёзными.

— Как будто в этом мире есть ещё хоть один жрец Дафны, Сай, — с усмешкой ответил я и добавил. — Но посмотрел бы я на тебя, если б тебя называло своим личным врагом абсолютное зло.

Вот только чем нужно было заслужить такое особое отношение от самого жуткого существа в этом мире, даже имя которого произносить нельзя? Чем-то отличился, раз я один здесь с таким статусом.

Сдаётся мне, Дракоша открыла нам далеко не всю правду…

Интерлюдия: Шестирукая смерть

— Теперь поведай нам всем то, что рассказал мне, Луксор.

Магистры расступились, пропуская неприметного гладко выбритого мужчину с лёгкой проседью слегка за пятьдесят. Такого встретишь на улице, внимания не обратишь. Но знакомые с его родом деятельности, старались отойти подальше. Разве что Танатосу было плевать. Впрочем, как и всегда.

Ни к чему бояться смерти тому, кто ей служит.

— Заражение распространилось в двух доменах. Привычные методы лечения не работают. У заразы есть стихия, и она не подвластна ни целителям, ни моим тёмным лекарям-гаруспикам. Хвостатый рынок, домен Знаний, домен Земли, домен Механистов. Отдельные вспышки в домене Света и Пламени. В остальных пока что ситуация стабильна, но источник не до конца ясен.

— Не ясен? — уточнил Ректор с лёгким удивлением. — А как на счёт твоих догадок.

Луксор бросил взгляд на Танатоса. Подставлять магистра Смерти ему не хотелось. Но по сути это он не справился со своей задачей. Просто... кто думал, что всё обернётся так?

— Я думаю, во всём виноват орден Тиши. Напасть связана с новой стихией. Фрактал, верно? Новое оружие дохлых фанатиков. Недавняя акция с массовым нападением одержимых, скорее всего,