Мы долго ходили по узким улочкам городка, купив все, что заказала Валерии Лаура. Я не заметил, как пролетело время. Валерия была приятным собеседником, и оказалось, что у нас много общего во взглядах на жизнь и людей. Валерия расспрашивала меня о моей книге. Увлекшись разговором, перебивая друг друга, обсуждая архитектурные особенности соборов, мы забыли о времени.

– Сколько времени? – вдруг спросила Валерия. – Отец не ляжет спать, не повидавшись со мной.

Мы кинулись вниз, к пристани. До виллы добрались минут за двадцать. Валерия поблагодарила меня за поездку.

– Разговор с вами доставил мне большое удовольствие, – улыбнулся я.

Лаура и сестра Флеминг наблюдали, как я перекладываю Бруно из кресла в постель.

Мне показалось, что Бруно отпрянул от меня, когда я поднимал его. Обидно и больно было видеть, что мое прикосновение вызывает в нем ужас.

Черты лица Бруно заострились, лицо стало серым, глаза запали. Было совершенно очевидно, что он в смятении, а его страдания невыносимы.

Как только я переложил его на кровать, сестра Флеминг попросила всех выйти, Лаура вышла вслед за мной.

– Он хочет завтра остаться в постели. Утром можно не приходить. Если тебе больше нечем заняться, возьми на себя Валерию – не хочу видеть, как она бесцельно слоняется по дому. Ее вид расстраивает Бруно. Может, съездите в Милан?

Я посмотрел Лауре в глаза:

– Что-то ты уж очень печешься о здоровье Бруно! На тебя это так не похоже!

– Я уже сказала Валерии, чтобы она была готова к половине десятого. Можете взять машину. – Лаура вернулась в комнату Бруно, закрыв дверь перед моим носом.

Вечером я опять долго не мог уснуть, размышляя, как спасти Валерию и как отвести опасность от себя.

Самым правильным решением было бы пойти к доктору Перелли, но как он поступит, когда узнает о моем прошлом?

Один непродуманный шаг – и я в руках полиции. Ситуация была непростая, и, как я ни размышлял, выхода из тупика не находил. До пятницы оставалось три дня.

В конце концов я все же решил уйти с виллы в пятницу, надеясь, что не привыкший долго ждать Беллини не выдержит и каким-то образом выдаст свое присутствие. А там в игру вступлю я и посмотрю, что можно сделать.

На следующее утро в половине десятого я был в гараже. Вскоре пришла Валерия.

– Лаура сказала, что мы с вами отправляемся в Милан. – Она нахмурила брови. – Вы этого хотите?

– Если вы этого хотите.

– Я очень хочу съездить в Милан, но мне не нравится, когда Лаура обращается со мной как с девочкой. Она сказала о поездке так, будто приказывала ехать! Я достаточно откровенно дала ей понять, что не желаю получать от нее приказы!

– Если вы хотите ехать, то поехали, – сказал я, улыбаясь ее решительному настроению.

– Мы должны вернуться к приходу доктора Перелли, я хочу поговорить с ним. Он приедет к ленчу.

– Тогда решим так. Сегодня мы уже не успеваем добраться до Милана, пройти по магазинам и вернуться к ленчу. Предлагаю поехать в Стрезу. А в Милан можно съездить завтра.

Мы провели в Стрезе прекрасное утро, заглядывая в магазинчики, наблюдая, как туристы садятся в речные трамвайчики-вапоретто, чтобы отправляться в Палланцу.

Валерия расспрашивала меня о подробностях недавних сражений на юге Италии, я рассказал ей не только о них, но и об освобождении Рима. И нашел в ней восхищенного слушателя. Мне хотелось выговориться. Время пролетело очень быстро, и мы едва не опоздали к ленчу.

Когда мы подошли к доктору Перелли, он выглядел задумчивым.

– Как отец? – обеспокоенно спросила Валерия.

– Все так же. Я не сомневаюсь – у него шок, что-то терзает его. Хотелось бы мне знать, что это такое. Я дал ему успокоительное, и он проспит довольно долго. Проследите, чтобы его никто не беспокоил. Я сказал Лауре, чтобы она не волновалась, сестра Флеминг сделает все необходимое. Она не поедет в этот раз на уик-энд, и, возможно, у Бруно после хорошего отдыха будет улучшение, но до тех пор никаких визитеров!

Я тут же спросил, как на это отреагировала Лаура. Если сестра Флеминг не уезжает, то план Лауры летит ко всем чертям, и, вероятно, это привело ее в ярость. Я с облегчением вздохнул: вот теперь можно подумать, как спасти Валерию.

Перелли взглянул на меня:

– Я слышал, что вы уезжаете с виллы в понедельник. Это так?

– Да, – ответил я и вдруг понял, что мне вовсе не хочется уезжать отсюда.

– Может быть, останетесь еще на неделю. Если Бруно будет лучше, я хотел бы, чтобы день он проводил на веранде. Надо кому-то переносить его в кресло. Мне не хотелось бы доверять его новому человеку, пока ему не станет немного лучше. Вы не сможете задержаться на вилле еще на неделю?

Я молчал.

– Дэвид, пожалуйста, останьтесь, – попросила Валерия. – Я знаю, отец не любит перемен. Если ваше присутствие ему поможет, вы останетесь?

– Хорошо, останусь, – согласился я, стараясь не показать, что обрадовался ее предложению. Перелли кивнул:

– На этой неделе у вас будет немного работы, но на следующей давайте попробуем перенести Бруно вниз, в сад! Надеюсь, он выдержит эту прогулку! Ему нужна полная перемена обстановки. Я уже сказал ему, что на неделе разрешу ему прогулку в Реджину и Стрезу.

– Прекрасная идея! – с энтузиазмом воскликнула Валерия. – Это не опасно?

– Думаю, нет. Тоны сердца хорошие, но, повторяю, он в шоке. Не волнуйтесь. Он должен отдохнуть, и вы тоже отдыхайте! Я скажу вам, если будет что-то действительно опасное. – Он кивнул мне и притворно строго хлопнул Валерию по руке:

– Смотрите хорошо проведите время и перестаньте волноваться. – И доктор пошел к машине.

Валерия повернулась ко мне. Глаза ее сияли.

– Это хорошие новости, не правда ли? – воскликнула она. – Я так благодарна вам за то, что вы согласились остаться!

– Я рад быть вам полезным.

– Если я ничего не могу сделать для отца, то нет смысла находиться на вилле. Давайте вечером поедем в Изола-Белла, в парк. А завтра на целый день в Милан!

– Не знаю, ведь я работаю. Спросите синьору Фанчини, разрешит ли она мне уехать с виллы.

– Я договорюсь.

– Ну, если так, то я рад буду сопровождать вас. После ленча, когда я уходил с кухни, Лаура остановила меня. Она была бледна, а в ее глазах застыли холод и тревога. Я представлял, что она сейчас испытывает. Я слышал ее разговор с Беллини. Тогда уже было ясно, что ей трудно сдерживать Беллини. Теперь же это стало еще труднее. С таким типом, как Беллини, опасно было что-то предпринимать, и Лаура понимала это, она была в ярости.

– Доктор Перелли попросил тебя остаться еще на неделю? – спросила она резко.