Пора уходить, пока меня не замучил стояк.

Я действительно проспал почти до шести утра. Из спальни Айли доносилось только мирное сопение. Значит, сейчас я покормлю и выпущу на волю Харта, а сам кое-куда прогуляюсь. Погода позволяет: солнечное безветренное утро, которое в любой момент может смениться ненастьем.

Температура воды в Северном море сейчас, наверное, градусов девять — десять. Если повезет — то все двенадцать, июнь же. Дроу гораздо менее чувствительны к экстремальным температурам, чем люди или неженки Solas, которые от ледяной воды стараются держаться подальше.

К серфингу я пока не пристрастился, в отличие от Морни или самого Эрика, которые с ума сходят по гигантским волнам, но во фридайвинге они мне не соперники, а так, детишки. Прим. авт.: подводное плавание на задержке дыхания, без акваланга. Вот сейчас и проверим, как пойдет дело после травмы легкого…

Гидрокостюма нет, но я переживу. Не в первый раз.

Я не собирался просто так нырять в июньскую морскую водицу, у меня была конкретная цель — добыть на завтрак оisri Прим. авт.: устрицы, (ирл.) Дело в том, что в ночь Сопряжения побережье стало смешанным — склеилось из двух ландшафтов, как и морское дно. Почему-то моллюски с Небиру сочли вполне подходящей для себя земную среду обитания, хотя истерзанные ревущим приливом камни отнюдь не походили на спокойные воды их родного дома.

Устрицы из другого измерения прижились, а обнаружил я их совершенно случайно — ныряя в здешних местах в прошлый раз. Невзрачные и даже слегка уродливые серые раковины оisri скрывают вкусное мясо, но у них есть один секрет: они вызывают эйфорию, способную быстро перейти в сексуальное возбуждение. Земные, обычные, устрицы, тоже имеют свойство активировать плотские желания, но не так быстро и не так явно. А оisri для этого достаточно в количестве трех — четырех штук. Потом, бывает, наступает снотворная реакция, но не всегда.

Как они действуют на человека? Если Айли не откажется попробовать, это будет ясно.

Утес Данноттар предстал во всей своей величественной природе — с нагромождениями каменных пород и литым шелком изумрудных трав. Только я не готов пойти туда, на самый верх, слишком много витает вокруг призраков прошлого… Чуть позже. Пока что я свернул на тропинку, спускавшуюся вниз, к омываемому тяжелыми глыбами воды берегу. С наслаждением вдохнул соленый пряный воздух. Мне не нужно нырять глубоко для того, чтобы собрать оisri: они тут, в камнях, на глубине пятнадцати футов. Понадобится только нож и сетка.

Я сделал несколько интервальных заплывов, чувствуя, как в тело вливается так называемая «мышечная радость», и холодная вода не была этому никакой помехой. Прим. авт.: во фридайвинге интервальная тренировка — плавание на коротких отрезках с задержкой дыхания и с небольшим интервалом отдыха. Быстро увеличивает функциональные возможности сердца и тренирует дыхательную систему.

Затем провел привычную гипервентиляцию легких, создал в крови дополнительный запас кислорода, максимально глубоко вдохнул и одним движением скользнул вниз по вертикали, не забывая «продуваться».

Все вполне хорошо и терпимо. В холодной воде и после недавнего ранения я не смог бы выйти на свои максимальные цифры, десять — двенадцать минут апноэ, но я пробыл под водой в активной динамике почти пять минут, оторвав от скалы несколько желанных раковин.

Вот теперь пора шустро двигаться, чтобы согреться, хотя особо замерзшим я себя не чувствую. На сборах было и хуже, там как-то имели место заплывы в мартовской водичке, да на несколько миль…

Навстречу уже галопом несся Харт, одуревший от возможности порезвиться на свежем воздухе, среди зелени и множества таких интересных запахов. В свои три года он, пожалуй, оставался еще подростком — ирландские волкодавы довольно поздно взрослеют, а уж детская веселость остается у них до конца дней. В воинской части ему приходилось так же, как и прочим служебным собакам, сидеть в ограниченном пространстве вольера, покидая его для променада и тренировки дважды в сутки.

Только Харт — не служебная собака, хотя может нести эту функцию не хуже любой другой, разве что его дружелюбие и предварительный позитивный настрой к каждому встречному в служебный функционал не укладываются. Я приобрел его в питомнике в Ирландии после долгих раздумий и колебаний: на какой же породе остановиться? И вот, обзавелся «ирландцем».

Айли, он, естественно, не порвет, и даже не помнет, намереваясь поиграть, а вот зализать до полусмерти, ласкаясь — это запросто. Ей, я думаю, данный факт сейчас сообщать незачем. Пусть побаивается. Вообще же волкодавы данной породы будут нападать только в том случае, если почувствуют угрозу для хозяев. Тому, кто не готов первый год общения с псом провести в регулярных тренировках, дрессировке и почти отеческой заботе, не стоит заводить «ирландца». Морни точно не стоит, он же, как кот — всегда сам по себе.

Я с удовольствием вспомнил, как Харт в порыве нежности вытер передние лапы о новый костюмчик моего давнего приятеля, и взбежал по тропинке, углубляясь в тисовую рощу. Конечно, волкодав уже встречал меня: встав на задние лапы, он передними доставал мне до плеч, а языком мог облизать лицо, что и собрался сделать.

— Стой! — воспротивился я этому проявлению радости. — Что там, где птички? Пикси?

— Гав! — ответил волкодав, боднул меня в грудь головой, а затем развернулся и помчался к воротам виллы.

Причина стала ясна, как только я дал себе труд напрячь слух. Звала Айли, да таким голосом, что я уж заподозрил что-то неладное:

— ОУСТИЛЛ!!!

Я бегом пронесся по дорожке к крыльцу, пренеприятно наступив босой ногой на какой-то особо гадкий острый камешек, а потом ворвался в спальню, забыв про сетку с моллюсками в руке. Испуганные осенние глаза встречали меня с непередаваемым выражением возмущения и облегчения одновременно. Подушки, которыми с вечера обложило свое тельце рыженькое Чудовище, частично попадали на пол, как и одеяло. Дотянуться до всего этого не позволяла цепь, так что ничто не мешало мне лицезреть полностью обнаженное женское тело: со всеми его великолепными изгибами, аккуратными округлыми грудями, белой сливочной кожей и точечной россыпью веснушек на плечах. Хм… не сделать ли ей на лобке такую же интересную стрижку, как у той малышки из клуба?..

Судя по испуганному и настороженному личику, Айли вряд ли звала меня для того, чтобы поднять с пола одеяло.

— Что ты кричишь? — с укором спросил я, стряхивая капли воды с волос на пол. — Я боялся, что всех пикси в саду распугает ночью Харт. Похоже, им следует бояться не его, а тебя.

— Пикси? Кто это? — слегка хрипловатый со сна женский голос звучал столь эротично, что у меня возникло вполне естественное желание: как следует засадить его обладательнице. — Так называется моя стрижка…

Я пообещал Айли, что она еще увидит, кто это, а может, даже пожалеет, что увидела. Эти маленькие поганцы любят со всей дури дергать за волосы на бреющем полете!

— Пожалуйста… — щеки рыженького Чудовища начали стремительно заливаться краской. — Мне действительно нужно встать.