Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ахкеймион вытянул шею и оценивающе посмотрел на людей, которые вдруг оказались не обычными завсегдатаями пивнушки, а воинственным племенем. Хотя остальные длинные столы были забиты людьми, трое мужчин, на которых указал Хаубрезер, сидели одни и не выглядели ни настороженными, ни непринужденными, но поза их говорила о глубоком внутреннем сосредоточении, категорическом пренебрежении ко всему, что их не касается. Их фигуры колыхались в искристом воздухе над очагом: первый, хранитель Хоры, — с пышной заплетенной в косички бородой айнонца или конрийца; второй, с длинными белыми волосами, бородкой клинышком и обветренным лицом; и третий, колдун, — его лицо было спрятано под черным кожаным капюшоном.
Ахкеймион перевел взгляд обратно на Хаубрезера.
— Нужно, чтобы кто-то меня представил?
— Но всяко не такой, как я.
Пока Ахкеймион шел через общую залу, он вдруг начал очень остро воспринимать все окружающее, что для него выражалось ощущавшимся во всем теле предчувствии чего-то неизбежного — какого-то стремительного безрассудного поступка. Запах преющего под кожаной одеждой пота заставлял морщиться. Грохот водопада Долгая Коса дрожал в воздухе и в деревянных стенах, так что помещение казалось неподвижным пузырьком воздуха в потоке воды. Гортанное наречие, на котором все говорили, — какая-то дикая помесь галишского и шейского — потряс его древним и совершенно неожиданным звучанием: Первая Священная война, долгих двадцать лет прошло.
Он подумал о Келлхусе, и решимость разгорелась в нем с новой силой.
«Пульс безумца…»
Ахкеймион не питал иллюзий в отношении людей, с которыми ему предстояло встретиться. Возникновение Новой Империи положило конец доходному некогда ремеслу наемника, но это не означало, что исчезли те, кто был готов убивать за жалованье. Рядом с такими людьми он провел большую часть жизни — в обществе тех, кто считал его человеком никчемным. Он давно научился принимать нужные позы, возмещать слабость духа превосходством интеллекта. Он знал, как вести себя с подобными людьми — по крайней мере, так ему казалось.
Но первые же секунды, как он очутился рядом с ними, убедили его в обратном.
Человек в плаще с капюшоном, колдун, повернулся к нему, но не более чем в пол-оборота, так что виден был только висок и линия подбородка, белая и гладкая, как вываренная кость. Глаза его скрывала неумолимая чернота. Низенький седовласый человечек одарил Ахкеймиона шустрым сияющим взглядом и улыбкой, которая загодя была готова встретить насмешку. Но третий, с окладистой бородой, тот, кого Хаубрезер отрекомендовал как Капитана, продолжал невозмутимо пялиться в чашу с вином. Ахкеймион сразу понял, что от этого щедрости не дождешься ни в чем.
— Ты айнонец, которого называют Косотер? — спросил Ахкеймион. — Железная Душа, Капитан Шкуродеров?
Последовало секундное молчание, слишком непродолжительное, чтобы свидетельствовать о замешательстве или удивлении.
Капитан решительно отхлебнул вина и утвердил на Ахкеймионе взгляд близко посаженных карих глаз. Такой взгляд Ахкеймион помнил по кровавым побоищам и лишениям Первой Священной войны. Такой взгляд видел только мертвечину.
— Я тебя знаю, — только и произнес он, хрустким, как папирус, голосом.
— Капитану надо говорить «Ветеран», — воскликнул седовласый человечек. Он был миниатюрен, но запястья у него были вполне широкими и обладали, судя по всему, железной хваткой. Он был стар, во всяком случае, не моложе Ахкеймиона, но казалось, что годы только согнали с него лишний жир — признак слабости, оставив лишь кожу и огонь живости. Этот человек ссохся, не потеряв силы. — Как-никак, — хохотнул он, прищурившись, — таков Закон.
Ахкеймион не удостоил его вниманием.
— Ты меня знаешь? — обратился он к Капитану, который продолжил изучение своего загадочного напитка. — По Первой Свя…
— Сэр, — перебил его коротышка. — Прошу вас. Позвольте представиться. Я — Сарл…
— Я хочу заключить соглашение с вашей артелью, — продолжал Ахкеймион, пристально глядя на Капитана. Явно айнонец. Он выглядел древним, как вещь из погребального кургана.
— Сэр, — настойчиво повторил Сарл, и на сей раз у него в глазах появился жестокий блеск. — Прошу вас…
Ахкеймион повернулся к нему, нахмурившись, но перебивать не стал.
Ухмылка смяла глубокие борозды на лице коротышки во множество мелких морщинок.
— Я, как бы это выразиться, обладаю определенными способностями обращаться с цифрами и расчетами, а также умею тонко вести спор. Мой славный Капитан… ну, скажем так, ему недостает терпения управляться со всеми премудростями беседы.
— Значит, решения принимаете вы?
Человечек, обнажая полукруг десен, зашелся шумным смехом, так что раскраснелось лицо.
— Нет, — выдохнул он, словно в изумлении, что кто-то может задать столь вопиюще глупый вопрос. — Нет-нет-нет! Я исполняю песню. Но уверяю вас, что слова к ней пишет Капитан.
Сарл с нарочитой почтительностью поклонился в сторону айнонца — тот разглядывал Ахкеймиона со смесью любопытства и недоброжелательности. Когда Сарл повернул голову обратно и посмотрел на Ахкеймиона, губы его были поджаты, словно он всем видом хотел сказать: «Вот видите!»
Ахкеймион нетерпеливо хмыкнул. Вот уж что в цивилизованном мире он оставил без сожаления, так это болезненную страсть ко всяким недомолвкам.
— Я хочу заключить соглашение с артелью вашего Капитана.
— Какая странная просьба! — воскликнул Сарл, как будто все это время только ждал подходящего момента. — И смелая, очень смелая. Войн больше нет, мой друг, за исключением двух, именующихся святыми. Та, которую ведет наш аспект-император против злокозненного Голготтерата, и более пошлая — та, что мы ведем против шранков. Наемников больше не существует, дружище.
Ахкеймион переводил взгляд с одного собеседника на другого. Это приводило его в тревожное состояние, словно такое разделение внимания было равносильно частичной потере зрения.
Но если он что-то понимал, в том и состоял весь смысл этого нелепого упражнения.
— Мне нужны не наемники, а охотники за скальпами. И затеваю я не войну, а путешествие.
— А-а-ах, как интересно, — протянул Сарл. Каждый раз, как он улыбался, его глаза уменьшались до дрожащих щелочек, словно он наслаждался удачной шуткой. — Путешествие, для которого требуются охотники за скальпами, — это путешествие в Пустоши, верно?
Ахкеймион молчал, смущенный подобной проницательностью. Этот Сарл и впрямь такой проворный, каким выглядит.
— Да.
— Я так и думал! Очень, очень интересно! И скажите же мне, куда именно на север вам надо идти?
Этого вопроса, при всей его неизбежности, Ахкеймион страшился. Кого он хотел одурачить?
— Далеко… — он сглотнул. — В развалины Сауглиша.
Последовал еще один приступ смеха, сопровождаемый брызгами слюны и вычерчивавший каждую жилку, всю паутину морщинок густыми оттенками лилового и красного. Сарл даже свел руки, словно ему связали запястья, и затряс ими так, что замелькали пальцы. Словно ища поддержки, он бросал взгляды на человека с капюшоном.