Он опять засмеялся, искренне развеселившись.

– Да, говорю! Но они и наполовину не так странны, как те, которые я мог бы сказать, если бы имел склонность к браку! Я странный парень! Ну а теперь, дорогая, пора тебе уйти. Тебя потеряют в «Плазе», а им не нужно подавать повод к мысли, что я тебя здесь удерживаю и занимаюсь с тобой любовью!

Она вскинула голову и почти яростно сверкнула глазами.

– Об этом нечего беспокоиться!

– Неужели? – и, обхватив её руками, он притянул её ближе к себе и заглянул в огромные глаза: – Манелла, было о чём беспокоиться, минуту назад!

Она сидела тихо в его объятиях, едва смея дышать, такой восторг её охватил внезапным экстазом, а он чувствовал дикое биение её сердца рядом со своим.

– Минуту назад! – повторил он полушёпотом. – Минуту назад я мог заняться такой отчаянной любовью с тобою, что это меня самого поразило бы! И впоследствии я бы об этом сильно пожалел, как и ты!

Переполняющие её эмоции нашли выход в словах:

– Нет-нет, только не я! Я бы не пожалела! Если бы ты любил меня хоть один час, то это бы осчастливило всю мою оставшуюся жизнь! Ты мог бы бросить меня, мог бы забыть! Но я бы не потребовала назад мою гордость и моё счастье! Ты мог бы меня убить – и я бы с радостью умерла, если это спасло бы твою жизнь! Ах, ты не ведаешь любви – не знаешь любви Манеллы!

– Спасибо тебе, Манелла! Ты помогла мне познать себя! Себя и свои истинные желания! Во мне нет любви, нет! Но что касается «маленькой удивительной леди», то я хочу её! А почему? Чтобы сломать ей крылья, поскольку она умеет ими пользоваться! Я хочу, чтобы её гордый разум склонился перед моей волей! Я хочу показать ей, как мужчина должен и будет повелевать женской душой и разумом! Видишь, Манелла, я хочу её, а не тебя!

– Надеюсь, что ты никогда её не получишь! – сказала она страстно. – Я буду молить Богородицу спасти её от тебя! Потому что ты злой, а она ангел! Я теперь ухожу, но я скоро вернусь! Вернусь, даже только для того, чтобы обнаружить тебя здесь, убитым твоим собственным открытием!

– Что ты имеешь в виду, Манелла? – спросил он нетерпеливо. – Ты жаждешь обнаружить меня мёртвым? Ах, Манелла! Этот старый дурак Гвент был у тебя и забил тебе голову всякой ерундой! Не верь ему! Когда ты снова придёшь, то найдешь меня здесь живым и сильным! Я слишком силён!

Но Манелла, уступая своему внутреннему волнению, указала на него рукой с предупреждающим жестом королевы из трагедии.

– Не хвастайся! Господь всё слышит! Возможно, у тебя есть тайна, но если станешь играть с божественными силами, то будешь наказан! И скажу тебе вот ещё что: если ты соберёшь над своей головой все громы, и молнии, и прочие ужасающие разрушительные явления мира, то я буду здесь! И тогда ты поймёшь, что такое любовь! Если Господь ввергнет тебя в ад, то я буду рядом!

И на этом с диким, рыдающим криком она рванулась прочь, вниз по холму, прежде чем он успел вымолвить хоть одно слово.

Красное небо разгоралось над Египтом, красное от интенсивной яркости растекавшегося огня. Медленно ползущие воды Нила несли пятна тусклого багрянца вдоль грязных, илистых берегов, окрашивая пальмы и покачивающийся камыш цветом киновари, тут и там длинные косы мокрого песка поблёскивали рыжеватым золотом. Весь Каир был на улицах – и жители, и приезжие, – а приезжие в особенности, почитая важнее их денежного дохода ни в коем случае не пропускать закат; и за пределами Каира, где пирамиды высоко вздымали свои вершины, строго предостерегая об угрозах из прошлого, настоящего и будущего, собралась толпа туристов с арабскими гидами и уставилась вверх, дивясь белому чуду на фоне красного неба – огромному летающему кораблю, который, в отличие от прочих летающих машин, не издавал шума и быстро, плавно и ритмично взмахивал широкими крыльями, словно птица в полёте, будто по собственной воле. Он парил в такой невероятной вышине, что рассмотреть пилота или пассажиров представлялось невозможным. Он завис над пирамидами почти неподвижно на три-четыре минуты, словно собираясь спуститься, и наблюдающий снизу народ усматривал в нём обычные тревожные предзнаменования зла, позаботившись подыскать поблизости безопасное укрытие для себя на тот случай, если огромная машина в небе над ними внезапно выйдет из-под контроля и упадёт вниз. Но, очевидно, его невидимый пилот не имел подобных намерений. Корабль задержался над пирамидами ненадолго и почти сразу же исчез с лёгкой грацией, тихо, стремительно и загадочно для тех, кто успел заметить, как он испарился вдали в направлении Ливийской пустыни. Пирамиды и даже Сфинкс утратили свой интерес для всех людей, пытавшихся разглядеть странного летучего гостя, пока он не исчез. После этого шквал вопросов и комментариев на всевозможных языках прокатился среди путешественников, многие из которых были вполне привычны к тому, что аэропланы, самолёты и воздушная навигация уже стали частью современной цивилизации, однако они оказались в замешательстве от полной бесшумности и лёгкой стремительности этого гигантского птицеподобного аппарата, который появился с необычайной быстротой на фоне глубокого розового блеска египетского закатного неба.

В это время предмет их удивления и восхищения уже оставил позади множество миль и плыл над пустыней, которая с такой высоты представлялась не более чем маленьким песчаным пляжем, где играют у моря дети. Скорость постепенно снижалась, и пассажиры – Моргана, маркиз Риварди и их механик-эксперт Гаспар – всматривались вниз, в раскинувшуюся панораму под ними с пристальным и страстным интересом. Рассматривать было особенно нечего. Все признаки человека здесь отсутствовали. Виднелось только горящее небо над маленьким песчаным островом.

– Каким маленьким представляется мир с воздуха! – сказала Моргана. – Не стоит и половины всей шумихи вокруг него! И всё же это прекрасная маленькая игрушка Бога!

Она улыбнулась, и улыбка её выразила прелестную нежность. Риварди поднял глаза от штурвала.

– Вы не устали, мадам? – спросил он.

– Устала? Вовсе нет! Как можно устать от столь краткого путешествия!

– Мы всё-таки преодолели тысячи миль, покинув Сицилию с утра, – сказал Риварди, – мы выдержали темп, а корабль доказал свою скорость!

Гаспар откликнулся со своего места в конце корабля:

– Около двухсот пятидесяти-трёхсот миль в час, – сказал он, – но они вовсе не ощущаются в движении.

– Но вы ведь ощутили, что полёт вполне безопасен и быстр, не правда ли? – сказала Моргана.

– Мадам, я признаю, что вы превзошли все мои знания, – ответил Гаспар, – меня поставил в тупик ваш секрет, но я смело признаю его силу и преимущества.

– Хорошо! Тогда пойдёмте ужинать! – сказала Моргана, раскрывая кожаную сумку, подобную тем, которые используются в автомобилях для провизии, выставив тарелки, стаканы, вина и еду на стол. – Прекрасно, но нам не хватает ещё горячего кофе. Мы могли бы поужинать в Каире, но это была бы необычайная скука! Маркиз, мы остановимся здесь, прямо в воздухе, и звёзды станут нашими праздничными лампами, восполнив наше освещение! – И она включила мягкую иллюминацию всего интерьера корабля. – Где же мы теперь находимся? Всё ещё в Ливийской пустыне?