хочешь мне сказать, что он — псих? Что он повелся, и я действительно выбесил его, а потому он не смог себя контролировать? Тогда я ничего не понимаю. Какой толк от такого специалиста, который в любой момент может слететь с катушек? Смысл в обучении? Один погиб, другой свихнулся, третий выжил и превратился в машину для убийств?

— Так оно и есть, Максим. Попытка сделать сверхчеловека из обычного обречена на провал в девяноста девяти случаях из ста. Особенно без спецсредств. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

— Не лучшая тема для разговора перед моими тренировками, — ответил я, вздрогнув.

Я отчетливо представил себе не тренировочный лагерь, где готовят бойцов, а целую лабораторию, где пытаются сделать из простых людей сверхсолдат, суперлюдей с недюжинной силой.

Только вместо тренажеров там одни лаборанты, куча запрещенных веществ, шприцы и... дальше моя фантазия пошла в бурный отрыв, и только Павел вернул меня обратно к реальности:

— Тебе же это не грозит, — сказал он. — А что касается Алекса... хм, я читал его дело. Не думаю, что с ним что-то не так, на самом деле.

— Тогда у меня еще больше вопросов, — ответил я. — И первый: как вы его расколете?

— Методы у нас имеются, насчет этого может не переживать, — Трубецкой позволил себе улыбнуться. Не жестоко, как будто он будет весь следующий день дырявить Алексу колени, а попроще. Но я-то знал, на что способен Трубецкой.

— Ха-ха, — уныло выдавил я. — Плавали, знаем. Не ты ли пытался во мне спиралью лишнее отверстие сделать?

— А, вот ты про что! Так это для людей попроще. Кто не знаком с пытками...

— Давай оставим эту тему. Я верю, что вы расколете Алекса и этого довольно. А то меня уже тошнит. И личный опыт наш разговор на эту тему приятнее тоже не делает.

— Согласен. К тому же мы уже прибыли.

В не самых приятных воспоминаниях и мрачных размышлениях я и не заметил, как мы свернули с дороги на малозаметную грунтовую дорогу, по которой автомобиль прошел явно не один километр, петляя между старыми соснами.

Наконец мы остановились перед забором, который терялся в густом кустарнике. Больше походило на летний детский лагерь. Ворота откатили в сторону и автомобиль въехал на обширную территорию.

Несколько корпусов высотой не больше двух этажей, открытое пространство с веревками и какими-то строениями, да пара человек, которые явно выбрались на пробежку.

— Я здесь буду не один? — спросил я, скорее расстроенный, чем с надеждой на компанию.

— Формально — нет. Фактически — у тебя строго индивидуальные тренировки и минимум контактов с остальными, — объяснил Павел.

— Это действительно радует. Может быть, еще и тренер будет индивидуальный?

— Конечно. Зовут Анатолий. Вон он, идет навстречу.

Из ближайшего к нам корпуса выдвинулся бравого вида, широкоплечий, с прямой спиной и уверенной походкой, в полевой форме, перетянутой ремнем, мужчина лет так шестидесяти, а то и старше. Кепка прикрывала его коротко стриженые волосы, и если бы не его седая бородка, то быть ему действующим командиром, как минимум, дивизии, а то и целой армии.

— А отчества нет?

— Он предпочитает без отчества, — и Трубецкой заспешил на выход:

— Здравствуй, Пал Романыч, — Анатолий потряс его руку, явно намереваясь ее оторвать насовсем. — Что за странные просьбы и откуда эта молодая кровь? — он смерил меня изучающим взглядом. — Да чтобы еще и сам рвался?

— Ситуация такая. Необычная. Крайне необычная.

— И что ты прикажешь мне с ним за пять дней сделать? Жирка на нем особо-то и нет, а научить чему-то за такой короткий срок очень сложно.

— Ты ему, главное, покажи, что к чему. Если усвоит хотя бы пятую часть того, что ты ему даешь — просто отлично будет.

— Так это все-таки не наказание? — хмыкнул Анатолий и поправил кепку. — Обычно в осень к нам направляют всяких проштрафившихся.

— Нет, конечно! — Павел повернулся ко мне: — Через пять дней буду.

— Заберешь, что от него останется.

— Это мы еще посмотрим, — выдал шпион, нырнул в машину и укатил под подозрительным взглядом Анатолия.

— Посмотрим значит, — негромко проговорил вояка. — Посмотрим. А ты что какой безрадостный стоишь? Мечты сбываются, бодрее давай!

Он хлопнул мне по спине и двинулся в сторону корпусов:

— Не отставай!

Глава 21. Обманутый тренер

Когда мы прошли мимо пары бегунов, которые нарезали очередной круг, Анатолий обернулся:

— Мне сказали, что бегать тебе нельзя. Но двигаешься ты вроде как уверенно, — он еще раз, прищурившись, посмотрел на меня: — Пал Романыч у нас скрытный, слова лишнего не скажет. И кроме того, что ногу тебе недавно сломали, ничего больше не говорил. Сам расскажешь или ты такой же, как и он?

— Зависит от того, какой смысл вы в этой вкладываете, — я подошел поближе и уставился в удаляющиеся спины бегущих. — Какой — такой? Я не коллега, если вы об этом.

— Про то, что он из Третьего, я и сам знаю. У нас других не водится. Все, кто есть, идут потом или в разведку, или в спецвойска, или императора охранять. Но ты-то учебу у нас не проходил, и вдруг Трубецкой тебя приводит. Поэтому и спрашиваю — кто ты?

Я похлопал глазами, прикинув, что это может оказаться ловушкой. Мало ли, вдруг даже ему нельзя говорить о моей роли? А я уже собрался язык развязать.

— Просто Максим, — ответил я.

— Ты это брось, — строго проговорил вояка. — Как мне с тобой заниматься, если я не знаю о тебе ничего? Я должен знать! Либо отказываюсь тебя обучать и в корпус не пущу.

— Не напугали, — усмехнулся я. — Но я ведь тоже не намерен молчать, как последний партизан. Мне надо вспомнить пару боксерских приемов, может, что-то новое освоить.

— Та-ак, — протянул Анатолий, — что еще?

— Стрелковое. А то у меня что-то меткость хромает, — произнес я, уверенный, что случайная двусмысленность от человека не ускользнет.

— Почему-то мне кажется, что это все, — вояка уткнул руки в бока. — Вроде бы хороший план, но выдает в тебе лицо настолько гражданское, что таких сюда за километр не подпускают.

Пока он вещал, я поразмыслил, с