Знакомая крыша была пуста и показалось на мгновение, что я вернулся в свой дом, опустевший без хозяев. Странное чувство быстро исчезло, стоило памяти шевельнуть прошлое. Расставание с Аной, погибший Виутих наполнили пустынные развалины опасностью и недружелюбием. Я подвис над площадью, доставая трубу. Самолет крутнулся выравниваясь по ветру, солнце мазнуло ярким светом по лобовому стеклу, ослепляя меня. Я отвел глаза в сторону и через открытый оконный проем справа уставился на далекие горы, убегающие не север — скоро я должен буду вновь пересечь их. Хребет сливался туманной темной полосой с небом, и лишь яркая изломанная линия заснеженных вершин светилась на полпути к солнцу, обозначая грандиозный барьер между востоком и западом.

Крыша приняла летательный аппарат, как старого знакомого. Я вышел и осмотрелся — тут и там были следы моего многодневного пребывания на ней. Вот, колодцы для посадочных огней, вот, отметины от испытаний метателя, мой импровизированный рабочий стол, мусор. Как-то незаметно, за какие-то пару дней, шокер, много времени служивший мне верой и правдой, сопровождавший меня почти повсюду, уступил свое место короткой трости с кристаллом соли на конце, и сменными кристаллами в кармане. Пары дней тренировок оказалось вполне достаточно, чтобы уверенно набирать и скидывать накопленную энергию за считанные секунды. Я не переставал заниматься этим все время, пока гулял или, как сейчас, просто осматривался. Главной задачей моих упражнений стало научиться сбрасывать как можно более малую порцию, или, как альтернатива, научится делать это постепенно. Последнее, пока не получалось, а вот мощность разряда удалось довести до уровня, когда раскаленный камень уже не взрывался острыми обломками, угрожая целостности шкурки незадачливого мага. Пока тренировки дают результат, есть надежда на успех.

Оставив пару медленно остывающих потрескивающих пятен на одной из колон, я направился, медленно помахивая, отведенной почти за спину, по направлению темной звезды, тростью, к проходу вниз. Ряд мелких камушков, как будто случайно раскиданных по изжеванным временем ступенькам, был нарушен — здесь явно побывал кто-то. Темный проход, по контрасту со стелящимся вдоль крыши светом закатного солнца, казавшийся черным провалом, теперь пугал. Никаких светлячков, как настоящие скелле, я делать не умел, поэтому полагался на проверенную земную технику — фонарик.

Еще в паре мест по дороге на выход, я находил нарушенные метки, оставленные мной. Кто-то поднимался на крышу. По расположению следов, можно было догадаться, что непрошенные гости или гость шли иным путем, но в конце концов, тем не менее, добрались до цели. Так или иначе, они теперь знали, где находится мое убежище, когда я нахожусь в городе. А значит, мне не удастся задержаться тут и перекусить вкусностями в береговом лесу, забрать остатки заказов — придется драпать, как можно скорее, сразу после того, как меня обнаружат. Некоторое время разум боролся с чувствами, убеждавшими последний, что никто меня под этой шляпой не распознает и пока я не оставлю сообщение, можно особо ничего не опасаться и спокойно посидеть в таверне на берегу, пожевать лоха, выпить не самого лучшего орешка, да и, просто насладиться видом людей по которым я начинал скучать. И разум, как более слабая сущность, конечно, проиграл бы этот спор, но тут вмешались другие еще более древние ощущения — настороженность и опаска. За время, проведенное мной на Мау они кардинально изменились — выросли и окрепли. За всю мою жизнь на Земле меня не пытались убить столько раз, сколько я уже испытал здесь. Что там говорить — на Земле меня, вообще, никто никогда не убивал. Счастливая планета! Не для всех, конечно, но, думаю, что вернись я на Землю еще раз, и очень может быть, что изменения в этом направлении будут еще более явными.

Проходы между основаниями встретили меня сумраком и безлюдьем. Я быстро, контролируя перекрестки, вышел в более оживленные районы. Тащить на себе широкую шляпу, когда все проходы спрятались в густую тень, и лишь сверкающее синевой небо, да зубцы древних развалин, освещенных закатным солнцем, над улицами, освещали их, было бы странно, и мне пришлось отбросить маскировку.

Склад встретил меня оживлением — перед широко распахнутыми воротами толпились с десяток возов с металлом, ругались возницы, жевали какую-то жвачку флегматичные рогатые волы, суетилась охрана. Не обращая ни на кого внимания, я направился прямиком к открытому широкому проходу в тоннель склада. Дорогу мне заступил незнакомый охранник:

— Закрыто здесь! Обходите вокруг.

Я остановился и, не обращая внимания на настойчивого служаку, всмотрелся в происходящее за его спиной. Охранник был немного обескуражен — с одной стороны, я остановился, не лез, куда нельзя, с другой — не отвечал, вел себя странно, а главное — был на полголовы выше его. В проеме ворот мелькнул Осмар, я шевельнулся и мой страж, наконец решившись, заголосил:

— Глухой?! Вали отсюда!

Я молчал и смотрел, не обращая на охранника внимания, в сторону Осмара. Тот, обернулся на шум, мазнул взглядом и, кажется, собрался вновь исчезнуть в тоннеле, но тут дернулся, всмотрелся в меня и быстро зашагал в нашем направлении.

— Тебе, что особое пояснение надо?! Я тебе сейчас поясню! — продолжал в это время свое выступление мой незадачливый страж. Он оглянулся, явно ища поддержки, и натолкнулся на молчаливый взгляд Осмара. Последний ничего не сказал, лишь дернул головой, и охранник испарился.

— Пойдемте. — пригласил меня Осмар, разворачиваясь, но я его остановил.

— Я тороплюсь. Просто, передай вот это Армвару. — остановил его я и протянул запечатанное письмо.

— Мне велено… — начал говорить Осмар, но я не дал ему закончить:

— Я никуда не пойду. Опаздываю. Держи письмо.

Осмар взял пакет, осмотрел его и нахмурился, что-то обдумывая. Пока его голову не посетила какая-нибудь случайная мысль, я поспешил откланяться:

— Бывай! Армвару передай!

— Господину Армвару. — пробубнил охранник, запутавшийся в указаниях и решавший сейчас, как выполнить поручение и не остаться виноватым.

Я помог ему:

— Скажешь, сунул в руки и убежал. Очень быстро. — я улыбнулся, как можно более дружелюбно и, действительно, очень быстро зашагал прочь. На перекрестке я оглянулся — Осмар исчез. Отлично — можно рассчитывать, что письмо попадет сегодня к адресату.

На крышу я забрался, когда солнце уже нырнуло за далекие горы. Вечера здесь стремительно переходили в ночь, и я поспешил взлететь. Еще одно дело сделано. В письме я писал, что завтра можно будет забирать груз и описывал место, где он оставлен. С учетом того, что идти до зажатого в скалах пляжа людям Сурха предстоит не менее чем полдня, то я мог не торопиться и завтра с утра отправляться на холм, где присмотрел местечко для наблюдения. Немного мучала только досада от того, что не удалось вкусно поужинать.

На холме было ветренно. Погода в очередной раз поменялась и все вокруг затянуло плотной облачностью, но дождя не было и предпосылок для серьезного шторма я тоже не видел. Просто, стремительно несущиеся в вышине плотные облака, временами вспыхивали почти прорвавшимся сквозь них солнцем, затем погружали мир в сумрак, напоминавший мне Облачный край. На поверхности океана блуждали яркие солнечные пятна и, стоя на вершине, я завидовал поблескивающим волнам, которым перепадало минутное счастье солнечного света. Горы скрылись за облаками и прибрежные холмы, покрытые пятнами черной, серебристой и бурой растительности, выглядели хмуро и неприветливо.