– Все в порядке, – кивнула она. – Если вы не против, я пойду к себе.

Она направилась в сторону своей комнаты, чувствуя, что за ней кто-то идет. Даже не надо было оглядываться, чтобы понять, кто этот человек. Брат переживает за сестру, это понятно.

Уже у двери в ее комнату она наконец оглянулась.

– Можешь не переживать, Ясмин встретит гостей. Но я не уверена, что она хочет замуж. Может быть, проблема в тебе?

– Во мне? – не понял Ромаль, кулаком стукнул по двери, и та распахнулась. Он предложил Софии войти, и она прошла внутрь, держа в руках свернутые вещи.

Он зашел следом и прикрыл дверь.

– Что со мной не так?

Девушка обернулась и пристально посмотрела на него. Его яркие черты лица буквально въедались в ее сознание. Тут же она вспомнила Иво – светлые волосы, серо-голубые глаза. Или у них другой цвет? София задумалась, осознавая, что не помнит. Зато точно знает, что у Ромаля глаза карие, а если на них падает солнечные свет, то они становятся светлее. И кажется, он задал ей вопрос! Она даже попыталась вспомнить, о чем они вообще говорили. Вот же черт попутал ее, так засмотреться на него.

За окном послышались крики, Ромаль перевел взгляд, но потом снова вопросительно посмотрел на девушку, ожидая ответа.

– Ты хочешь, чтобы Ясмин вышла замуж. Но ее желание прямо противоположное твоему. Это ваши проблемы, я здесь вообще временно, и меня это никак не касается. Поговори с сестрой, – протараторила София.

Ромаль нахмурился, но быстро вернул себе непринужденное выражение лица.

– Наши дела тебя точно не касаются, я не понял, почему бабушка послала именно тебя к Ясмин. Чтобы ты жалобно пропела мне эти слова, сердобольная девушка? Это бесполезно, можешь щебетать, как синица.

А кстати, зачем бабушка Гюли послала ее к Ясмин? Уж явно не просто так – это же очевидно.

– Спроси сам у бабушки. – София отвлеклась на вещи, которые держала в руках. – Она наговорит тебе на год вперед. Это все?

– Бабушка не против того, что единственный мужчина в доме устраивает жизнь сестры лучшим образом, – уже без улыбки произнес он. – Это все.

Он направился к двери, но остановился.

– Завтра приедут гости, ты могла бы не выходить из комнаты? Не думаю, что тебе понравится весь этот шум. К такому ты не привыкла.

– Не очень-то и хотелось, – напоследок произнесла София. – Надеюсь, что завтра Иво отдаст тебе деньги.

Ромаль открыл дверь и нахально улыбнулся.

– Интересно, если я предложу ему уменьшать сумму долга каждый день на десять евро, он поторопится? Или ты останешься жить с цыганами?

София открыла рот от возмущения. Хотелось бросить что-нибудь тяжелое в этого мужчину, но под рукой были только тряпки Ясмин. Пока София кинулась за подушкой, дверь закрылась.

Девушка бросила ее на кровать и чертыхнуться. Хоть бы он не воплотил свои слова в реальность! Но даже если это так, Иво не оставит ее здесь! Он найдет выход. Она верила в него.

Правда, поступки Иво чаще ее расстраивали. Возможно, он сейчас на нее зол и какое-то время будет молчать в наказание. Он не позвонит завтра, но будет искать деньги, София верила в это.

Шум за окном стал еще громче, видимо, пришли еще несколько десятков цыган. София злилась. Слушать эти крики, их песни, галдеж, музыку, какую-то ругань совсем не хотелось. Неужели это продлится до самой ночи?

Она упала на кровать и заткнула уши руками. Ну почему окна в этой комнате выходят во двор? Тут же вспомнилась комната Ромаля: коричневые тона, тюль, который отделяет вход в комнату от жилой части, прохлада, царившая там, – строгий мужской стиль с намеком на его происхождение. Вот за его окнами точно тихо. Интересно, какой вид открывается из его окон? Лес? Сад? А может, соседний дом напротив, как когда-то было у нее?

София закрыла глаза, вспоминая юную рыжеволосую девушку, которая выглядывала в окно, выискивая взглядом цыганского парня. Внутри что-то всколыхнулось, она ощутила то самое волнение от его взгляда. Свои фантазии она помнила хорошо – желание очутиться в его сильных руках, получить его поцелуй. Тогда София ненавидела себя за подобные мысли, ругала и корила. Было стыдно признаться себе, что этот человек вызывает в ней подобные эмоции. С Иво все было по-другому… С ним было ровно, сердце не стучало в бешеном ритме, глупые фантазии не посещали ее мысли. Но знал бы он, как часто она вспоминала парня, живущего напротив. Она обвиняла его в убийстве родителей, потому что больше обвинить было некого. Так легче жить, когда тебе кажется, что ты кого-то подозреваешь. И легче жить, когда есть причина ненавидеть Ромаля Бахти. Или Анхеля. Да! По соседству с ней жил именно Анхель!

София открыла глаза, застонала и перевернулась на спину, уставившись в потолок. Сколько эта семья живет в этом доме? Пятнадцать лет? У нее есть прекрасный шанс узнать мелкие детали у Ясмин. Конечно, она была маленькой, но яркие моменты в жизни она должна была запомнить. И телефон можно попросить, чтобы позвонить Иво. Про полицию она уже не думала, стало жаль эту семью.

Вечером в ее комнату влетела Роза с подносом в руках. Девушка горбила плечи и не смотрела в глаза. Либо она презирала Софию, либо боялась. И скорее всего, второе, потому что в ее голосе не слышалось ноток презрения.

– Бабушка передала ужин, сегодня слишком много людей в доме, а Ясмин занята приготовлениями к завтрашнему празднику, – сказала она скромным, тихим голосом, склонив голову, поставила поднос и ушла.

«Надо будет найти с ней контакт, если не удастся сбежать этой ночью», – подумала София.

Когда шум стих, была уже глубокая ночь, Софию клонило в сон, но она все же дождалась своего часа. Выглянула в окно, и первый, кого она увидела, был Йон.

– Мать твою, – выругалась девушка, закрывая занавеску.

Он когда-нибудь спит? Но рано или поздно это должно было случиться. Пришлось лечь, ждать дальше, но София боялась уснуть. Как плохо без телефона! Мало того что она не может ни с кем связаться, так еще и будильника нет. Сейчас бы установила время и вздремнула. Пришлось смотреть в потолок, но сон все же одолел, и девушка уснула.

Проспав немного, она резко проснулась и вскочила с кровати, ничего не понимая. Куда ей надо? Где она? Но постепенно София пришла в себя, память вернулась, и она прильнула к окну, отодвинув занавеску. Уставилась на темную улицу, но ничего не увидела – было темно. А