когда глаза привыкли, она заметила Михея. Он одиноко сидел на скамейке возле дома, смотря в сторону забора.

София отпрянула от окна, при Михее она точно не станет убегать. Чтобы Ромаль обвинил его в невнимательности? Нет, только не Михея.

София снова легла в кровать и, кажется, даже была рада продолжить сон под теплым одеялом. Она не переодевалась в ночную сорочку Ясмин, так и спала в джинсах и футболке. А вдруг повезет и она сможет убежать?!

Но чуда не случилось, она проснулась, когда в комнате уже стало светло и со двора слышались голоса людей. София встала с кровати, подошла к окну и чуть отодвинула занавеску. Ее глаза расширились, она раздвинула шторы, чтобы убедиться, что все это ей не мерещится. Во дворе на заборе кто-то растянул флаг. На двуцветном, сине-зеленом фоне был изображен красный круг, а внутри – спицы, соединяющиеся в одной точке.

Глава 18

София отошла от окна, как будто увидела страшное чудовище. Но этот флаг был гораздо страшнее. В памяти тут же всплыли обрывки воспоминаний десятилетней давности – татуировка на руке убийцы ее родителей, на которой был изображен черный круг, а внутри – черные спицы соединялись в одной точке. Что здесь делает этот знак?

Она так и думала, что Ромаль причастен к смерти ее родителей. Или кто-то из цыган, раз этот круг появился на их территории. Узнать бы, что он означает.

В дверь постучали, вернув Софию из оцепенения. Ясмин прошла в комнату с подносом в руках. Видимо, цыгане не хотят, чтобы их гости видели здесь обычную девушку, поэтому не пригласили ее в гостиную.

– Доброе утро, – улыбнулась Ясмин и поставила поднос на столик. Ее рука дрогнула, что не ускользнуло от взгляда Софии. – Как тебе спалось? Вроде сегодня не шумели.

– Все было тихо, – прошептала узница, – я не спрашиваю, как спала ты, потому что уверена, что плохо.

Ясмин тяжело вздохнула и даже не посмотрела на Софию. Ее взгляд был рассеянным. Грудь тяжело поднималась и опускалась. Она руками попыталась сделать какой-то жест, но те лишь безвольно повисли плетьми. Ясмин расплакалась и уселась на край кровати.

– Боже мой! – воскликнула София и подбежала к ней. Руки тут же легли на плечи Ясмин, и она обняла ее сзади, пытаясь поддержать. Даже круг со спицами забылся вместе с озлобленностью на этих проклятых цыган.

– Что я могу для тебя сделать?

Ясмин опустила голову, скрывая лицо ладонями, и мотнула головой.

– Ничего. Все в порядке, просто нервы.

София обняла ее крепче и положила голову ей на плечо.

– Знаешь что? Ты его еще не видела – это раз. Два: возможно, что он красавец, каких свет не видел…

– Дело не в красоте, дело в том, что я не готова уходить из этого дома. Я люблю его.

Заплаканными глазами Ясмин оглядела комнату, потом обернулась к Софии:

– Кто будет ухаживать за бабушкой? Она уже стара. Моя сестра слишком пугливая и замкнутая, мой брат, наоборот, занимается не пойми чем… Он вечно ходит по острию ножа. Каждый его день проходит между жизнью и смертью. Я догадываюсь, чем он занимается, я не слепая. Но завтра его может не стать, и кто тогда позаботится о бабушке и Розе? – Она снова уткнулась в ладони. – Я хочу быть рядом с ними. Но если я выйду замуж, то уеду в Нови-Пасар.

София гладила девушку по спине, смотря в одну точку, и думала о том, что хотела бы испытать такие же чувства – любить и заботиться о своей семье и близких. Увы, ей уже никогда не испытать подобного. Однако она понимала Ясмин и жалела девушку, еле сдерживаясь, чтобы не высказать Ромалю в лицо все, что думает. Вот только, это не ее дело, и возможно, такой брак был обычным явлением. Откуда ей знать, ведь она не цыганка.

С другой стороны, цыганка или сербка, румынка или венгерка – от несчастливого брака страдают все.

– Во сколько они приедут?

– Уже в пути. Думаю, что будут через час или два, – выдохнула Ясмин и встала с кровати. – Ешь и не торопись, я зайду позже забрать посуду.

– Там! – опомнившись, воскликнула София и указала на окно. – Во дворе развесили флаг… На нем красное колесо… Что это?

– Это национальный флаг цыган, – ответила Ясмин, задержавшись у двери.

Софию будто окунули в холодную воду и вытащили отдышаться. Дар речи пропал, она уставилась на Ясмин. Пазл начал складываться.

– А что? Мы любим свой флаг…

– А круг, – наконец вымолвила София, – что значит?

– Это колесо дхармы – цыганская жизнь. Мы всю жизнь находимся в пути, как физически, так и духовно. Вернее, наша община уже осела здесь, а раньше мы кочевали из города в город, и отовсюду нас прогоняли, – Ясмин задумалась, нахмурив брови так, что над переносицей возникла складка, – но цыгане считаются кочевым народом. Я знаю несколько семей, которые до сих пор путешествуют в кибитках и нигде не задерживаются.

«И нигде не работают», – подумала София, но вслух этого не произнесла. Ее собственные мысли и задумчивость Ясмин прервал голос бабушки Гюли, она звала внучку, и делала это очень громко.

– Тебе пора, – произнесла София, хотя ей не терпелось задать еще вопросы. Но сейчас Ясмин не до бесед.

Цыганка скрылась за дверью, а София задумалась. Точно такой же круг она увидела на запястье убийцы, значит, он – цыган. Ни один нормальный житель Сербии не сделает себе такую татуировку. Надо было срочно посмотреть на запястье Ромаля. Сердце чувствовало подвох. Возможно, что ее похищение – тоже хорошо спланированное действие этого человека.

София металась из угла в угол, раздумывая, как достать доказательства. Нельзя просто обвинить Ромаля. А вдруг ему захочется ее убить? Чтобы пополнить свой список еще одним членом семьи Андрич.

Она не знала, что делать, но задерживаться в этой комнате и тем более в этом доме в ее планы не входило. Первым делом она навестит Ромаля, посмотрит на его запястье, которое он все время прячет под длинными рукавами. Она даже предлог придумала.

Открыв дверь, София направилась прямо по коридору, через гостиную и свернула к комнате Ромаля, вернее, Анхеля.

В гостиной находилось много народа, поэтому ее перебежку никто не заметил. Она оказалась у нужной двери очень быстро и, не став медлить, постучала. Но ей никто не ответил. Пришлось колотить снова и снова. Последний удар был таким мощным, что София сама испугалась.

– Ты