Её было немного, и дым просочился следом, сверкая, как десятки светлячков, когда он медленно поплыл к рубашке.

Вспышка света вылетела из рубашки, вырвавшись быстрее, чем я могла отследить. Уронив флакон, я поднялась, когда золотой свет начал образовывать круг.

Развернувшись, я оттолкнулась, сильно оттолкнулась ногами, когда круг закончился. Свет пульсировал, устремляясь вверх, когда я прыгнула через него, ударившись о землю на четвереньках прямо за пределами круга, когда свет рухнул.

— Боже, — прошептала я, перекидывая косу через плечо.

Так оно и было… это было слишком близко к цели.

Я встала и обернулась. Я не видела никаких признаков света. Я едва могла разглядеть комок его рубашки в наступающих тенях, но это было сделано.

Огни парка вспыхнули, когда я стояла там, грудь быстро поднималась и опускалась. Моя благодать гудела во мне, усиленная моим беспокойством.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Подняв взгляд к уже тёмному небу, я напряглась, пытаясь что-нибудь разглядеть. Там ничего не было. Ни намёка на звезду. Что, если это не сработает? Что, если я сделаю что-то не так? Я должна была сначала вылить содержимое, а потом порезаться? Я должна была записать инструкции, потому что моя память…

Я видела его всего секунду, прежде чем он упал с неба, приземлившись в нескольких футах от того места, где, как я думала, начинался круг.

Моё сердце замерло, когда он поднялся, его крылья излучали мягкое белое сияние, когда он широко расправил их. Выпендрёжник. Он переоделся в выцветшие джинсы. Где он их взял или, ещё лучше, у кого он их одолжил, я решила, что не хочу знать.

По крайней мере, сейчас.

С противоположных сторон того, что, как я надеялась, было функциональной ловушкой, мы смотрели друг на друга. Прошло слишком много неиспользованных секунд. Мне нужно было заманить его в ловушку.

Я шагнула вперёд, всего на фут.

— Скучал по мне?

Он наклонил голову.

— Ты что-то сделала. Я знаю, что ты это сделала. Я почувствовал непреодолимое желание прийти сюда.

— Ты не следил за мной?

Он покачал головой.

— Я больше не могу смотреть на тебя.

Потому что он больше не мог доверять себе? Не было времени, чтобы понять это.

— Ну, я не хотела бродить по улицам в поисках тебя.

— Я же сказал тебе держаться от меня подальше. Что я причиню тебе боль, — сказал он низким рокочущим голосом. — И всё же ты сделала что-то, чтобы привести меня к тебе. Я начинаю верить, что у тебя есть желание умереть.

— Ты думаешь, что сможешь убить меня?

Я призвала свою благодать, и она поспешно откликнулась. Уголки моих глаз побелели, когда беловато-золотой свет вырвался из моего плеча, закручиваясь вниз по руке. Рукоять меча Михаила легла на мою ладонь, тёплая и желанная. Пылающее лезвие вспыхнуло, потрескивая и шипя.

— Тогда приди и забери меня, Падший.

На мгновение у меня замерло сердце, я не думала, что он примет вызов. Что он откажется, и хотя это может быть ещё одним доказательством того, что он всё ещё там, мне не нужно, чтобы Зейн поднял голову прямо сейчас. Мне нужен был Падший.

— Я не думаю, что ты хочешь драки, — жестокая улыбка искривила его губы. — Ты хочешь меня.

Моя кожа вспыхнула, но я подняла подбородок.

— Может быть, я хочу тебя. А может, и нет.

Его голова повернулась из стороны в сторону, а затем челюсть напряглась.

— Не могу сказать, что я не пытался предупредить тебя, — прорычал он, двигаясь так быстро, что превратился в размытое золотое и белое пятно.

Но я увидела момент, когда он попал в ловушку.

Золотистый мерцающий свет пульсировал низко над землёй, в форме круга. Зейн резко остановился, его подбородок опустился, когда он уставился на угасающий свет, на свою рубашку.

Он поднял голову.

— Что ты сделала?

— Выровняла игровое поле.

Его губы растянулись, и звук, который исходил от него, послал вспышку страха через меня. Это было бесчеловечно. Ужасно. Он бросился вперёд, и я приготовилась к тому, что ловушка не сработает…

Он резко остановился, сжав руки в кулаки, и он был достаточно близко, чтобы я могла видеть ярость, запечатлённую на его лице. Верхняя часть его тела наклонилась вперёд. На шее у него выступали сухожилия. Мышцы на его плечах напряглись, когда он боролся, но он опустился на колени, как и обещала Старуха.

Живые, горящие глаза поднялись на меня. Из его вздымающейся груди раздался голос:

— Ты жульничала.

— Я жульничала.

Я выставила меч вперёд, обхватив рукоять другой рукой.

Его глаза сузились.

— Ты собираешься этим воспользоваться? На мне? Думал, ты любишь меня, маленький нефилим?

— Люблю, — прошептала я, горло и глаза горели.

— Любовь, — выплюнул он, когда его крылья опустились, а грудь поднялась, как будто он бросал мне вызов. — Делай всё, что в твоих силах, нефилим, но бей верно. Если ты этого не сделаешь, я выберусь из этого. Тогда я уничтожу тебя, и мне будет всё равно.

— Но я думаю, что ты бы сделал это, — сказала я ему, когда слёзы затуманили его черты. Я шагнула вперёд. — Я люблю тебя. Я люблю тебя сейчас и буду любить вечно.

Я двинулась, прежде чем он успел ответить на мои слова, не в силах по-настоящему позволить себе подумать о том, что я делаю. Я отвела меч Михаила назад.

Я люблю тебя.

Моё сердце дрогнуло, а затем треснуло. Следующий вдох, который я сделала, ни к чему не привёл, когда яростная буря эмоций вырвалась из меня в крике.

Я люблю тебя.

Выставив вперёд пылающий золотой меч, я глубоко вонзила его в грудь Зейна, в его сердце.

ГЛАВА 15

Время замедлилось, а затем, казалось, остановилось, когда его взгляд встретился с моим и задержался. Его глаза были широко раскрыты от того, что выглядело как шок, и в беспорядке сбивающихся мыслей одна стала ясной. Я не думаю, что он верил, что я сделаю это. Был ли шок, наполнивший эти потрясающие голубые глаза, вызван той частью его, которая была потеряна, когда он Пал, или той частью Зейна, которая осталась внутри него?

Я не знала, но почувствовала, как это огненное лезвие глубоко вонзилось мне в грудь, пронзив сердце и душу. Паника охватила меня, смешиваясь с глубоким горем. Я хотела перемотать время назад. Я хотела вернуться и никогда не делать этого, потому что, если это не сработает, я не была уверена… Я не была уверена, что смогу пережить это, даже если бы это было правильно. Я была глупа, думая, что