И тут послышался грохот. Это папа уронил диван со своей стороны, оставив Фрэнка удерживать его в одиночку.

– Андреа! – завопил папа, пока Фрэнк медленно и с усилием ставил свою часть дивана на пол.

Я понимала, что он уже жалеет, что не убрался отсюда, пока еще была такая возможность.

– У Фреда шикарная идея!

– У Фрэнка, – сквозь зубы поправила я.

Как же я сейчас скучала по своим нормальным родителям! Родителям, которые никогда бы не забыли дату Театра в гостиной и не стали бы выставлять меня идиоткой каждые пять минут…

– Какая идея? – отозвалась мама, высовываясь из кухонной двери.

– «Большой Джус»! – с явным облегчением выдохнул папа. – Эмили, хватит выбирать пьесу, мы просто возьмем свою. У нас к тому же достаточно распечаток.

– Отлично! – просияла мама. – Так, тогда ищи актеров, а я приготовлю что-нибудь поесть.

Папа развернулся и указал пальцем на Фрэнка.

– Ты можешь сыграть Дункана! – воскликнул он, и Фрэнк в ужасе взглянул на меня.

– Папа! – я положила стопку распечаток и сделала шаг вперед. Дункан – вторая главная роль, по-моему, это уже слишком для парня, который зашел в дом на минутку, чтобы попить водички. – Я не думаю, что…

Но меня никто не слушал.

– Так, нам нужна Сесилия, – папа расхаживал взад-вперед. – Андреа! Кто бы смог сыграть Сесилию?

– Господи, не знаю, – мама снова высунула голову из кухонной двери. Она попробовала пригладить волосы, забыв, что на голове у нее бигуди. – Может, дочь Памелы?

– Если не найдется нормальной Сесилии, это будет просто провал, – простонал папа. – Помнишь, что случилось на постановке в Чикаго?

– Сама знаю, – оборвала его мама. – Дай подумать…

– Я сыграю, – эти слова сорвались с моих губ раньше, чем я поняла, на что только что подписалась.

Родители синхронно повернулись ко мне с изумленными лицами. Один Фрэнк послал мне слабую улыбку.

– Ты это серьезно? – скептически произнес Беккет в полной тишине.

– Я думаю, это самая подходящая кандидатура, – мама почти пробежала расстояние от кухни до меня, чтобы пожать мне руку. – Спасибо, Эм.

– Да, – отец присоединился к беседе, хотя было ясно, что он еще не до конца поверил в то, что услышал. – Идея отличная. А теперь давайте все-таки займемся диваном.

Всего час спустя мы с Фрэнком уже стояли за дверями столовой с распечатками ролей в руках, слушая, как постепенно собирается публика. Если бы я не нервничала так сильно из-за пьесы, то еще больше стыдилась бы того, во что родители втянули Фрэнка, да еще и против его воли. Но от страха я места себе не находила. Как легко было сказать, не подумав, и как сложно теперь исполнить обещание!

На заднем ряду я разглядела Донну, и она, поймав мой взгляд, ободряюще подняла вверх большие пальцы. Когда оказалось, что в доме совершенно нет еды и нам нечего подать на стол для гостей, я предложила просто заказать пиццу, и мама пришла в восторг. Она назначила меня ответственной за заказ, а сама бросилась наводить в доме хотя бы видимость порядка. Я же просто позвонила Донне и сказала, что нам нужно десять пицц, а еще несколько салатов и хлебные палочки. Донна ответила, что она только что закончила смену, но если я позвоню прямо в ресторан и оплачу заказ с карты, она сможет его доставить и сразу уедет домой. Довольно скоро она приехала, помогла мне накрыть на стол. А узнав, что тут происходит, захотела остаться и в конце концов начала помогать моей маме с уборкой.

К моему удивлению, народу собралось больше, чем в предыдущие годы. Господи, как я могла забыть, до чего это неприятно – находиться в центре внимания целой толпы людей?! Я теребила в руках распечатки со своей ролью, собираясь исполнить свой долг или умереть, хотя, может, умирать все-таки не придется. Пьеса «Большой Джус» столько лет подряд была частью нашей жизни, что я знала больше половины реплик наизусть, потому что видела множество ее постановок в самых разных театрах.

– Еще пара минут, – сообщил Беккет, просунув голову в дверь, после чего снова укатил в своих кроссовках на колесиках. Ему поручили быть конферансье и заодно держать под рукой книгу с пьесой. Хотя у каждого актера были распечатки ролей, я отлично помнила множество представлений Театра в гостиной, когда актеры теряли свои распечатки и искали их как сумасшедшие, пытаясь восстановить ход действий.

– Наверно, нам стоит пойти познакомиться с остальными, – предложила я.

Прочие исполнители толпились на кухне, ожидая сигнала к началу представления. В пьесе было столько второстепенных ролей, что те, от кого требовалось за все время выйти с одной-двумя репликами, сидели в зрительном зале, откуда и должны были подняться на «сцену». Но главные актеры – среди них: секретарь с факультета моей мамы, специалист в области литературы эпохи королевы Елизаветы, костюмер, три реквизитора и несколько старшекурсников с факультета моего отца – могли воспользоваться подобием гримерки. Фрэнк кивнул, но видно было, что он сильно нервничает, и я с удивлением отметила, что парень, который постоянно выступал на публике и был, пожалуй, самым уверенным в себе человеком из всех, кого мне доводилось встречать, беспокоится из-за роли в любительском спектакле в моей гостиной. Похоже, он волновался даже сильнее моего, и почему-то эта мысль придала мне храбрости.

– У тебя все отлично получится, – заверила я.

Фрэнк с трудом улыбнулся.

– Спасибо.

В этот момент в кухню просунулся Беккет.

– Все по местам!

Спустя четверть часа пьеса шла своим чередом, и пока никаких неприятных сюрпризов не случилось. Кое-как я осилила свои первые реплики, хотя сценарий ходуном ходил у меня в руке, а голос был тонкий и натянутый. Хорошо еще, что я помнила начало пьесы почти наизусть – все-таки главной героиней и была одиннадцатилетняя я, – потому что в первой сцене у меня все плыло перед глазами, а руки дрожали так, что я почти ничего не могла прочитать. Но действие продолжалось, и постепенно я успокоилась. В конце концов, мои партнеры тоже были не бродвейскими звездами. Например, специалист по елизаветинскому периоду в литературе, которая играла директора лагеря, произнесла половину своих реплик спиной к публике, а старшекурсник, который играл Таккера, четырежды сбился в первом же акте, что особенно впечатляло, потому что вся его роль состояла из трех предложений.

К моему великому облегчению, Фрэнк в роли Дункана полностью овладел собой и держался превосходно. Даже не знаю, может, стоило предложить ему всерьез заняться театром? Он четко выговаривал свои фразы, ни разу не сбился, занимал правильное положение в пространстве. А еще продемонстрировал отличное чувство юмора, я от него такого не ожидала. Так что я уже начала верить, что наш совместный выход на сцену не окончится полным провалом и вообще может считаться успешным. Такие мысли занимали меня, когда мы с Фрэнком вышли в последнем акте.