– Полет! Человек летал по воздуху! – решительно добавила спутница Финна.

– Да, но… ну, это просто… на самом деле я не… – Тейт поскреб макушку и поднял взгляд к небу.

Фостер понимала его. Наверное, парню крепко досталось – полет, падение и тут же стычка с единственным другом, которого он обрел с тех пор, как потерял семью. Поэтому Фостер собиралась стереть их воспоминания не только из страха, что Финн и его подружка побегут докладывать всем, кто пожелает их слушать, о научном эксперименте с полетом на Земляничных Полях, что равносильно размахиванию гигантским транспарантом «Привет! Мы здесь!» перед носом у доктора Рика и Суперчетверки. Она собиралась стереть их воспоминания и ради Тейта, чтобы он сохранил друга.

Фостер откашлялась, сделала глубокий вдох и сосредоточилась на установлении связи с разумом, напрягаясь, как никогда прежде.

– Вы не видели, как Тейт летал. – Она сделала паузу, ожидая чего-то – колючего жара, как в минимаркете, или хотя бы легкого одобрительного вздоха от своей стихии. Но не почувствовала… ничего. Она прищурилась, усиливая концентрацию мысли, и попробовала еще раз. – Здесь не произошло ничего необычного. Вы видели только, как мы с Тейтом стояли на лугу и смотрели на деревья.

Молодая женщина подхватила Финна под руку, словно защищая его, как бурая медведица своего детеныша.

– Ты только что пыталась проделать с ним такой же фокус, как в фильме «Люди в черном».

– Что? Ты имеешь в виду эту блестящую штуковину – нейтрализатор памяти? – Тейт придвинулся ближе к Фостер, и горячие волны нервного напряжения сгустили воздух вокруг нее. – Нет, что ты! Это все выдумки.

– Как и летающие белые мальчики, – возразила она.

Фостер похвалила бы ее за хладнокровный ответ, если бы не была так растеряна из-за полного отсутствия эффекта. Финн так и стоял, потрясенный, уставившись широко распахнутыми глазами в воздух над головой Тейта, как будто решил, что, если подождать достаточно долго, можно будет увидеть подъемный механизм.

Может, она перестаралась с концентрацией усилий? Сколько она себя помнила, джедайский трюк с разумом не давал осечек, даже когда она не особо старалась. Просто проговаривала, что ей нужно, и это происходило.

– Сабина права. Ты пыталась стереть мою память.

Фостер открыла было рот, чтобы более непринужденно завести разговор для следующей попытки, но ее остановила искренняя печаль, сквозившая в словах Финна.

– Но у тебя не получилось, – еще более мрачно произнес он. – Я помню все, что видел.

– Что мы видели, – добавила Сабина.

Фостер почувствовала на себе тяжелый взгляд Тейта и повернулась к нему, виновато морщась от пара, валившего чуть ли не столбом из его пылающих ушей.

– Так что, как ни назови твой финт, он не сработал, – сказал Финн. – И я немного разозлился уже из-за самой попытки. Я умею хранить секреты.

– Кора наняла его не только затем, чтобы он кормил скот. – Круглые щеки Сабины раскраснелись от негодования. – Если бы у кошек были большие пальцы, даже они могли бы с этим справиться.

– Ну, я не просто кормлю животных, ухаживать за скотом много сложнее, чем кажется…

– Я знаю, детка. Извини, – произнесла Сабина сквозь стиснутые зубы. – Просто пытаюсь прояснить ситуацию.

Кора? Фостер задумалась, покачав головой. Какое отношение все это имеет к Коре?

– Постой. Что ты там говорил насчет умения хранить секреты? – задал Тейт вопрос, вертевшийся у Фостер на языке.

– Она кое-что сказала. – Финн сунул руки в карманы. – Что когда-нибудь сюда могут явиться люди, которые ищут вас двоих, и что мы не должны ничего рассказывать о тех, кто здесь живет. Во всяком случае, правду.

– Мы придумали легенду для этого места и для вас. Если кто-нибудь сюда заглянет, они увидят только то, что мы позволим им увидеть, – добавила Сабина.

– Ты ей рассказал? – Фостер так крепко стиснула зубы, что почувствовала, как стучит в них пульс.

– Нет, это сделала Кора. – Сабина уперла руки в боки. – Она нам доверяла. Нам обоим.

– И это было не так-то просто. Мы прошли долгий путь, чтобы получить эту работу и завоевать доверие Коры. – Финн обнял Сабину за плечи. – Но мы с Сабиной готовы ради Коры на все. Она помогла нам… – Его глаза затуманились, и он прикусил нижнюю губу и судорожно вздохнул, прежде чем продолжить. – Она хорошая женщина, и мы унесем ее тайны в могилу.

Сабина потянулась к нему и сжала его руку.

– Мы предлагаем вам то же, что и Коре, – наше честное слово.

Фостер провела языком по внутренней стороне зубов и задумалась над словами Финна и Сабины. Кора доверяла им. Но верит ли в это Фостер? И если Кора доверяла им, значит, и Фостер должна доверять, верно? Но как – не задавая никаких вопросов? В письме, оставленном Корой, – во всяком случае, в том, что они смогли разобрать, – не говорилось ни о чем таком подозрительном, что можно проглядеть, как и о том, что в конце концов могло погубить их с Тейтом и еще шестерых детей. Возможно, этот парень, которого наняла Кора, и его подружка воспользовались именем Коры, чтобы завоевать доверие Фостер.

Фостер сложила руки на груди.

– Сабина, мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

Косы Сабины упали на плечи, и она сдержанно кивнула.

– Мы вернемся, – бросила Фостер через плечо Тейту и Финну, увлекая Сабину к зарослям.

– Мы будем здесь. – Даже не оборачиваясь, она знала, что парни так и стоят на месте, неловко поглядывая друг на друга.

Когда они отошли на значительное расстояние, Фостер спросила:

– Что связывало вас с Корой? Как она вам помогла?

Теперь Сабина сложила руки на груди.

– Сразу берешь быка за рога, да?

– Это слишком важно, и я не из тех, кто церемонится.

– И Кора такая же.

Фостер сглотнула.

– Я была беременна, – выпалила Сабина после долгой паузы. – Теперь уже нет.

Фостер растерянно покачала головой.

– Разве не так обычно и происходит?

– В этой стране дети обычно выживают.

Повисла еще одна долгая, мучительная пауза.

– Но Кора… она… – Голос Сабины не дрогнул, когда слезы заблестели на ее щеках. – Она дала нашей малышке шанс побороться. И Кора оставалась с нами до конца, держала ее на руках вместе с нами, помогала нам попрощаться.

– Мне очень жаль… – Фостер замолчала. Слова казались бессмысленными и пустыми, не способными облегчить такое отчаяние.

– Мне тоже, – прошептала Сабина. – Насчет Коры… Я любила ее.

Слова «Я тоже ее любила» не смогли бы вместить те чувства, что испытывала Фостер к своей матери, поэтому она ничего не сказала и дала волю слезам.