По залу волной прокатился ропот. Кан Инхо взглянул на Юри, которая, словно бы в прострации, с некоторым испугом смотрела на врача. Будь его воля, он прикрыл бы глаза девочки, чтобы она не видела жестов переводчика.

— Свидетель! Как признанному авторитету в среде муджинских гинекологов, вам, наверно, приходилось иметь дело с жертвами сексуального насилия и ранее. В каком состоянии они обычно находятся?

На словах «признанный авторитет» врач приосанилась и расправила плечи.

— В большинстве случаев раны на внешних половых органах весьма глубоки, и пострадавшие испытывают невероятную физическую и душевную боль. Кроме того, из-за пережитого позора большинство находится почти в бессознательном состоянии. К тому же в случае сексуального насилия кроме повреждения наружных половых органов также наблюдаются многочисленные синяки или ссадины на других частях тела, что позволяет достоверно установить факт насилия.

— Что касается Чин Юри, испытывала ли она описанные вами мучения и имела ли другие следы телесных повреждений типа синяков, ссадин или царапин?

Врач, казалось, на мгновение задумалась, после чего заговорила:

— Ничего этого осмотр не обнаружил, что меня, собственно, и удивило. Знаете, она жевала чипсы! Я ведь не только врач, я еще и женщина, поэтому подумала, что реакция на изнасилование довольно странная… Именно поэтому мне врезался в память случай Чин Юри. Другие телесные повреждения — синяки или царапины — отсутствовали.

— У меня все.

— Ты только посмотри на них! Ох уж эта муджинская женская старшая школа, — еле слышно пробормотала Со Юджин, обращаясь к Кан Инхо, что с опущенной головой сидел через одно кресло от нее.

— О чем ты?

— Эта врачиха — второе лицо в сообществе выпускниц старшей женской школы. А Чхве Сухи из отдела образования числится у них председателем. Как я упустила этот момент! Что же теперь делать-то? — пробормотала Со Юджин, кусая губы.

Кан Инхо глубоко вздохнул и с грустью посмотрел на нее:

— Неужто в Муджине не найдется врача, кто не был бы выпускником женской школы?

После некоторого раздумья она усмехнулась:

— Не найдется. Ну или они окажутся выпускниками муджинской старшей школы. Беда в том, что мы прошляпили факт ее принадлежности к верхушке сообщества выпускниц. Какие слепцы!

— Защита обвиняемого Пак Бохёна, можете приступать к допросу.

Государственный адвокат отделался коротким ответом, практически слово в слово повторив предыдущую реплику:

— Благодарю, ваша честь! Все мои вопросы уже озвучены предыдущим защитником. Дополнительных вопросов не имею.

Голова Пак Бохёна бессильно упала на грудь. Судья с нескрываемым презрением взглянул на государственного защитника и продолжил:

— Тогда к опросу может приступить сторона обвинения.

Прокурор порылся в документах и протянул судье какую-то бумагу. Судья спросил:

— А это еще что?

— Это тоже медицинское заключение Чин Юри. И оно, как вы можете заметить, датируется более ранним числом.

Гинеколог снова принялась утирать пот. Судья напрямую обратился к ней:

— Свидетель! Вы действительно написали два медицинских заключения?

Врач съежилась.

— Понимаете, я…

— Отвечайте, да или нет! Вы написали аж два свидетельства! И их содержание несколько разнится. В первом говорится, что девственная плева повреждена; предполагается, что в последнее время половых контактов не было, требуется лечение внешних половых органов. А во втором, которое предоставила сторона адвоката… Гм-м… Обвинение! Задавайте ваши вопросы! — в упор посмотрев на врача-гинеколога, обратился судья к прокурору.

Врач бросила умоляющий взгляд на адвоката. Он же уставился прямо перед собой.

— Во-первых, объясните причину оформления еще одного заключения.

Врач, снова бросив взгляд в сторону адвоката, опустила глаза и после некоторого раздумья наконец заговорила:

— Если честно, я не знала. Что все это так серьезно…

Прокурор, прервав ее на полуслове, возмущенно воскликнул:

— А что, заключение врача меняется в зависимости от степени серьезности дела?

— Видите ли…

— В первом заключении предполагается, что в последнее время половых контактов не происходило. Получается, это заключение основано на допущении, что в прошлом половые контакты были, не так ли?

— Ваша честь! За пятнадцать лет моей прокурорской практики я видел много заключений, в которых указывалось, что предположительной причиной является то-то и то-то, и, честно признаться, я впервые вижу заключение, в котором говорится, что такой-то фактор не является причиной. У меня все.

— За мою… — Судья тоже хотел упомянуть количество лет своей практики, но не договорил — опыт, видимо, был не таким продолжительным, как у прокурора. Подумав, он сказал: — Я тоже впервые сталкиваюсь с таким. Свидетель, вы и вправду изменили содержание по причине того, что дело слишком серьезное?

Гинеколог, чуть не плача, заговорила уже совсем по-другому:

— Нет. Ни в коем случае, ваша честь! Просто я подумала о том, какое огромное значение может иметь мое заключение, может пострадать человек, и разрушится чья-то семья. Да, я врач, но в первую очередь я человек и потому очень мучилась. Если бы осмотр проходил сразу после разрыва девственной плевы, мне было бы легче установить причину, однако в случае с Чин Юри мне показалось, что ее девственная плева повреждена уже давно. И в силу ее возраста я предположила, что разрыв плевы произошел не в результате полового акта. На данный момент ей пятнадцать лет. Мог ли случится половой акт пять лет назад? Это даже физически…

— Ясно, свидетель.

Тут снова поднялся адвокат Хван:

— Свидетель! Вы недавно отметили, что женщины, подвергшиеся сексуальному насилию, обычно из-за чувства стыда находятся практически в бессознательном состоянии. Вы также были поражены, что потерпевшая жевала чипсы. Вам было известно, что пострадавшая является инвалидом с умственной отсталостью?

Гинеколог кивнула:

— Да, уже после директор центра помощи жертвам сексуального насилия поставила меня в известность.

— Ответьте еще на один вопрос, в качестве специалиста в области медицины. Такие дети вообще могут испытывать чувство стыда?

В зале раздались крики и брань. Кан Инхо инстинктивно притянул Юри к себе и спрятал ее лицо на своей груди, чтобы она не успела прочесть жесты сурдопереводчика. Юри, спрятав лицо на груди учителя, тихо плакала.

— Тишина в зале! Я требую тишины!

Из-за внезапного волнения в зале на лице врача вновь отразился испуг. Опять принявшись утирать пот со лба, она проговорила: