— Мисс Ёнду, в обвинительном акте говорится, что, вернувшись с лапшой и обнаружив отсутствие Юри, вы предположили, что она пошла в общежитие, не так ли? Но почему же вы тогда направились не в общежитие, а пошли в кабинет директора? Прошу перевести дословно! В обвинительном акте сказано, что мисс Ёнду собиралась пойти в общежитие, но, услышав едва уловимую музыку, повернула к источнику звука, верно?

Ёнду кивнула. Бесстрастное лицо адвоката озарилось торжеством. Его голос зазвучал громче:

— Ваша честь! Загвоздка именно здесь. Едва уловимые звуки музыки! Мисс Ёнду — инвалид по слуху. Однако утверждает, что слышала едва уловимую музыку!

Тут с места встал прокурор:

— Ваша честь! Защитник наносит оскорбление свидетелю. Эти вещи не имеют прямого отношения к обстоятельствам данного дела.

Судья же возразил:

— Отклоняется. На месте преступления присутствовали только обидчик и потерпевший, поэтому очень важно детально уточнить обстановку. В словах защиты прослеживается логика, так что продолжайте, адвокат!

С задних рядов зала послышались возгласы «аллилуйя!».

Со Юджин вопросительно взглянула на Кан Инхо. Однако он тоже пришел в замешательство. Из-за ступора, в который поверг их рассказ ребят, в голове не осталось подробностей случившегося. А сейчас они начали припоминать: кажется, что-то такое промелькнуло. Именно эта деталь насторожила Со Юджин, когда она повторно знакомилась с обвинительным актом. Но в тот момент она не придала этому большого значения.

— И как мы раньше об этом не задумались? Кабы не слова про музыку… Теперь все усложнится.

Со Юджин закусила губы.

Адвокат продолжал:

— Зафиксировано, что ребенок, лишенный слуха, пошел на звуки музыки. Ваша честь, я настаиваю: эти люди возвели отвратительную ложь на учителей, опорочили уважаемый просветительский род, обвинив в низком, грязном, чудовищном преступлении, о котором у нормальных людей язык не повернется говорить! И я заявляю во всеуслышание: если именем суда Республики Кореи мы не сможем отстоять их честь, если не сможем раскрыть те темные силы, что плетут грязные интриги, — стыд и позор нашей стране!

Адвокат Хван пришел в исступление. Весь вид его говорил об оскорбленном чувстве собственного достоинства: голос звенел, негодование било фонтаном. Он будто возомнил себя апостолом истины, что взбирается на холм справедливости, волоча за собой телегу ложного обвинения.

— Защита! Вернитесь к опросу свидетеля! — одернул разбушевавшегося адвоката судья.

В это время заговорил переводчик:

— Я слышала музыку. Это была песня Чо Сонмо.

Адвоката, прокурора, судью, публику в зале словно накрыло цунами. И в следующий миг наступила потрясенная тишина.

— Что вы сказали? — переспросил адвокат.

Ёнду повторила:

— Я слышала едва уловимые звуки музыки. Это была песня Чо Сонмо.

В зале поднялся ропот.

— Требую тишины! — с раздражением крикнул судья, нахмурив брови. И обратился к Ёнду: — Свидетель! Хорошенько подумайте, перед тем как отвечать. У вас же отсутствует слух. Как вы могли услышать песню?

Глаза Ёнду невозмутимо поблескивали. Адвокат Хван обсудил что-то со своим молодым помощником, после чего подошел к судье.

— Ваша честь! В таком случае мы предлагаем в присутствии жителей Муджина и прессы провести опыт с мисс Ёнду. Чтобы проверить, действительно ли она может слышать, мы дадим ей прослушать песню Чо Сонмо. Для этого у нас есть необходимая аппаратура. Понадобится несколько минут на подготовку, и мы сразу же приступим. Вне всякого сомнения, мы выясним, кто устроил этот чудовищный подлог и облил Муджин и всех горожан помоями и грязью.

Чуть поразмыслив, судья ответил:

— Хорошо. Свидетель, ожидайте на своем месте.

Адвокат что-то долго и мудрено объяснял судье. В зал внесли небольшой CD-магнитофон, Ёнду поставили лицом к судье и спиной к публике, чтобы никто в зале не видел ее лицо. Прямо напротив нее встал переводчик.

— Мисс Ёнду! Сейчас мы проверим, действительно ли вы можете слышать музыку. Если услышите мелодию, поднимите руку. Если нет, не делайте ничего.

— Учитель Кан, разве такое возможно? Ведь Ёнду — инвалид по слуху!

Кан Инхо покачал головой. Он не мог понять, почему Ёнду так уверенна и спокойна. Пастор Чхве сидел ссутулясь и прикрыв глаза.

Кан Инхо занервничал. Если она в самом деле может слышать музыку, это значит, что ее инвалидность под большим вопросом. Ёнду двенадцать лет, и она прекрасно понимает, что поставлено на кон. Оказаться в этом суровом зале, под прицелом сотен глаз, в полной тишине — само по себе непосильное испытание для хрупкого подростка. К тому же сейчас, в эти минуты, перед глазами Ёнду никого, кроме судьи… Как бы он хотел выйти вперед, встать рядом и взять ее за руку. Вместо этого он сжал ладонь дрожащей как осиновый листок Юри, что сидела подле него.

— Итак, приступим! Если услышите песню Чо Сонмо, поднимите руку, — передал переводчик слова адвоката Хвана.

Адвокат нажал кнопку воспроизведения. По залу суда разлилась пробирающая до глубины души мелодия. Кан Инхо собственным телом чувствовал, как дрожат узкие плечи Ёнду. Немного погодя ее рука медленно поднялась. Отовсюду раздались восторженные крики. Адвокат Хван остановил запись. Зал поглотило безмолвие. И вслед за этим рука Ёнду опустилась. Послышались тихие восклицания и негромкие аплодисменты. По лицу адвоката Хвана пробежала темная тень. Близнецы Ли Гансок и Ли Ганбок готовы были разрыдаться. Сверля взглядом спину Ёнду, адвокат Хван снова нажал на пуск. Судья, стараясь не пропустить ни малейшей детали, неотрывно смотрел на Ёнду. Вновь зал наполнила пронзительная песня Чо Сонмо. И вновь медленно поднялась рука Ёнду. Адвокат тут же нажал на стоп. Ёнду недоуменно склонила голову набок и опустила руку.

— Проверим еще раз. Переводчик, переведите, пожалуйста, что мы еще раз проведем эксперимент, с раздражением бросил адвокат Хван, нарушив тишину в зале.

Переводчик передал его слова. Однако адвокат и не подумал включить музыку. Это была самая настоящая ловушка!

— Так нечестно! — приглушенно крикнул кто-то.

Со Юджин, стиснув зубы, не отрывала взгляда от Ёнду. Ладони Кан Инхо взмокли от пота, и он отпустил руку Юри. Рука Ёнду не двигалась. Казалось, ее щуплая фигурка взорвется от напряжения. На лице адвоката Хвана отразилось предчувствие поражения. Мертвая тишина в зале отдавалась барабанным боем. Уж лучше бы публика кричала и вопила — это было бы легче вынести.

Безмолвие нарушил судья:

— Эксперимент полагаю завершенным. Сторона обвинения, предъявите суду заключение специалистов в связи с этим слуховым феноменом мисс Ёнду. Мисс Ёнду, благодарю за содействие! Можете вернуться за кафедру свидетелей.