– Командир разведроты, – объяснил вместо Курбатова фон Тирбах. – Всего-навсего. Что вы, старший лейтенант, расстаетесь со своим удостоверением, словно монахиня с девственностью?

Только сейчас смершевец снял руку с кобуры и расстегнул нагрудный карман гимнастерки. Подавая Курбатову удостоверение, он метнул взгляд на поросшее ивняком болотце. Буквально в двадцати метрах от него раздавались беспечные голоса располагавшихся на ужин танкистов. В противоположной стороне, на проселочной дороге, стояла крытая брезентом машина. Но возле нее никого. А тем временем душу старшего лейтенанта начинало томить какое-то странное, тягостное предчувствие. Но не звать же на помощь!

Курбатов долго вертел в руках удостоверение офицера, а когда наконец вернул его, понял, что затевать схватку нет смысла: в любом случае прозвучит то ли крик, то ли выстрел.

– Вы свободны, старший лейтенант, – презрительно попрощался он со смершевцем, – и не бродите по кустам, а занимайтесь делом.

– Прежде я хотел бы взглянуть и на ваши документы. Я имею на это право в силу…

– Но ведь мы уже предъявили, – повел в его сторону стволом автомата фон Тирбах. И, не давая опомниться, метнулся к смершевцу, захватив за ноги, сбил на землю и в мгновение ока разметав его руки, вцепился в глотку.

– На помощь! – успел прохрипеть контрразведчик. – Дивер…

Договорить старший лейтенант не успел; бросившись к нему с двух сторон, Курбатов и фон Бергер в два ножа вспороли ему низ живота на всю глубину лезвий. Но и после того, как старший лейтенант окончательно затих, фон Тирбах все душил и душил его, и только ударом в лицо наотмашь Курбатову удалось, наконец, остановить его и привести в чувство.

– Мерси, господин подполковник, – обессиленно как-то скатился барон с омертвевшего тела.

– Что за манера, барон? Что за мертвецкая хватка?

– Вы, как никто иной, знаете мою странную слабость.

– Вот именно: как никто иной. Встать!

Курбатов помнил, что когда-то ему пришлось отрывать Виктора от растерзанного им китайца. Даже после того как его пальцы удалось вырвать буквально из гортани противника, Виктор Майнц – фон Тирбахом он тогда еще не именовался – целый квартал пробежал с вытянутой вперед окровавленной рукой, словно все еще судорожно сжимал на ходу глотку ненавистного врага.

– Ну что вы возитесь?! – вполголоса взъярился фон Бергер. – Крик могли услышать. Уходим отсюда!

– Не паникуйте, капитан, – попытался успокоить его Курбатов, неспешно изымая пистолет и удостоверение личности убитого. А затем, захватив контрразведчика за шиворот, утащил за ближайший куст.

– У вас странная манера, подполковник, – проворчал немец, – медлить именно тогда, когда нужно действовать решительно и молниеносно.

– Это у меня тактика такая, – ответил Курбатов слишком громко для человека, чувствующего себя в окружении врагов.

– Что еще за тактика?

Курбатов уверенно обошел кустарник и, движением руки увлекая спутников за собой, направился к усевшемуся между двумя ложбинами танковому экипажу.

– Тактика боевых слонов, называется. Мною разработанная и мною же множество раз испытанная.

– Каких еще слонов?

– Боевых, естественно.

– Шутить изволите?

– Вот видите, как плохо мы понимаем друг друга, фон Бергер.

– Подите-ка вы к дьяволу, князь.

Танкистов было двое. Курбатов не спеша приблизился к ним, угостил папиросами и поинтересовался, кто из них командир машины. Ответили, что командир отправился в стоящий по соседству пехотный батальон, проведать земляка.

– И здесь разгильдяйство, – благодушно возмутился Курбатов.

– Почему разгильдяйство, товарищ капитан? – непонимающе уставился на него ефрейтор. – Все по приказу.

– Кто в такое время, да еще и в километре от фронта, машину оставляет? Кто из вас механик-водитель?

– Я, товарищ капитан. И почему оставляет? – мягко, растерянно возразил механик-водитель – низкорослый, с прыщавым юношеским лицом, лет девятнадцати от роду. – Мы-то здесь для чего?

– Разве что. Ладно, вы тут, кажется, перекусить решили.

– Пока все тихо…Чем Бог послал.

– Так мы уж по-фронтовому присоседимся. Доставайте, мужики, из вещмешков, – обратился к своим спутникам.

Пришельцы оказались щедрыми. Вмиг перед танкистами появились три банки консервов, фляга со спиртом, папиросы… Вот только вкусить этих даров парням уже не пришлось.

Капитан-лейтенант Ральф Штанге оказался круглолицым низкорослым толстячком, медлительность движений которого выдавала в нем натуру вальяжную и до какой-то степени артистичную.

– Если я все верно понял, – заговорил он сразу же после пожатия руки, – моей субмарине предстоит небольшая прогулка через Атлантику.

Скорцени молча дошел до машины, уселся рядом с Родлем, который сам был сегодня в роли водителя, подождал, пока займет свое место командир подводной лодки, и только тогда жестко ответил:

– Впредь я не желаю слышать слово «прогулка».

– А я всегда так говорю, – беззаботно ответил Штанге. – Даже если знаю, что у моей субмарины почти нет шансов вернуться на базу.

– Я сказал, что не желаю слышать из ваших уст это выражение. Вам предстоит очень важный рейд в территориальные воды США, где вы должны будете высадить двух наших агентов.

– И все? Сам гросс-адмирал Дениц назвал мою субмарину лучшей во всей балтийской стае субмарин. И вдруг я превращаюсь в трансатлантического извозчика. Кстати, к вашему, штурмбаннфюрер, сведению: Дениц называет свои субмарины волками, а соединения субмарин – стаями.

Скорцени беспомощно как-то взглянул на адъютанта, мол: «уймется ли когда-нибудь этот идиот?», – однако Родль лишь понимающе пожал плечами: «Не я же его выбирал. По рекомендации Деница».

– Слушайте меня внимательно, как там вас… Операция пребывает под личным контролем фюрера. У вас есть как минимум две недели, точную дату выхода в море вам укажут дополнительно. До этого рейда ваша субмарина должна пройти через док ремонтников, обновить вооружение, пополнить запасы продовольствия и всего прочего. Вся команда должна пройти дополнительный медицинский осмотр. По пути следования к указанному квадрату у берегов Америки вы не должны предпринимать никаких боевых действий, избегать любых встреч и столкновений, сохранять радиомолчание.

– Субмарина-призрак. Это мне знакомо. Несколько раз мне приходилось сидеть на грунте у берегов Норвегии в ожидании англо-американских конвоев.

– На субмарине будет секретный груз, – недовольно покряхтел обер-диверсант. – После того как наши агенты высадятся на берег, вы вскроете пакет и узнаете, куда следует идти дальше. Недалеко от побережья США вас заправит горючим специальная субмарина, кажется, вы называете такие субмарины «коровами».