— Разрешите войти, товарищ поручик.

— Входите, юнкер, — оторвавшись от изучения бумаг, произнес офицер.

— Юнкер Золотько, разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Абитуриент Нестеров, прибыл нарочным с документами в строевую часть нашего училища.

— Где пакет? — переведя взгляд на Виктора, поинтересовался поручик.

— У меня.

Парень опустился на колено, и открыв крышку чемоданчика, извлек лежавший сверху запечатанный пакет. Но тут же замер не решаясь передать его поручику. Он ведь никак не мог быть капитаном Колокольниковым.

— В чем дело, господин абитуриент?

— Н-но, я ведь должен передать его начальнику строевой части, — нерешительно произнес он.

— Вообще-то, в строевую часть, — послышалось из-за спины, вслед за скрипнувшей дверью. — Но если вам так уж это необходимо. Капитан Колокольников, начальник строевой части Владивостокского высшего военного танкового командного училища.

— Прошу прощения господин капитан. Мне сказали… — начал было и запнулся Виктор.

— Забавляетесь, Золотько? — офицер глянул юнкера.

— Никак нет, товарищ капитан, — вытянувшись и задрав подбородок, бодро ответил тот.

— Вот это правильно. Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый. Можете идти, юнкер, — забирая у Виктора бумаги, произнес капитан.

— А вы уже вернулись? — сам не зная отчего, вдруг поинтересовался Виктор.

— Вернулся откуда, молодой человек?

— Из штаба округа.

— Что бы мне там делать. У меня и тут забот полон рот, — вскрыв пакет, хмыкнул офицер. — Та-а-ак. В последний вагон стало быть. Ладно, — и к поручику, — оформляй и сразу на котловое довольствие. А вы, сейчас направо по коридору, на лестницу и во двор. Обойдете плац по периметру, четырехэтажная казарма напротив, четвертый этаж. Там вас встретят. Передадите вот эту бумагу, — шлепнув печать, на какой-то квиток, произнес капитан.

— Понял, — кивнув, ответил Виктор.

— Ну а раз понял, выполнять, — усмехнулся капитан.

Найти казарму не составило труда. Тут все рядом. Посредине большой плац. По периметру три учебных корпуса, напротив первого четырехэтажная казарма. Справа от крыльца курилка, где сидела разномастная и шумная толпа абитуриентов. Сунулся было пройти напрямки, через плац. Но был остановлен каким-то майором, и отправлен в обход, как ему и говорил Колокольников.

В курилке его встретили добродушным приветственным гомоном. Кто-то сразу нацелился на лукошко со съестным. Виктор не стал жадничать, и все его остававшиеся припасы разлетелись в момент. Оказывается, некоторые из ребят здесь проживают уже по четыре дня, и считались старожилами, успевшими истосковаться по гражданским харчам. Именно так они и заявили. Да еще и с эдакой ленцой и чувством превосходства. Мол, они уже знают службу, не то что некоторые.

Но Виктору было наплевать! Он был счастлив! Потому что это уже не шаг к мечте, она была на расстоянии вытянутой руки.

— Рота-а! Подъе-ом! Форма одежды спортивная!

Голос дежурного ворвался в сладкий сон и заставил открыть глаза. На новом месте и на продавленной пружинной кровати Виктору спаслось на удивление сладко. Возможно на фоне того, что он оказался последним абитуриентом зачисленным в списки второй роты набора.

Всего их было две, временно сформированных из поступающих. Впоследствии останется только одна. Да и то, в сильно урезанном составе. Штатная численность учебной роты училища сто двадцать человек, четыре взвода по тридцать юнкеров. Но сейчас в двух казармах находится около четырехсот человек.

— Второй взвод, ну чего валяемся как не родные! Встаем! — а это их взводный, юнкер Воронов.

Невысокий крепыш, с весьма неприятным характером. Это не выводы Виктора, а итоги наблюдений «старожилов». И вообще, они считают, что командовать ими поставили каких-то недалеких болванов. Ничего, вот сдадут вступительные экзамены, они их тут научат как Родину любить и службу нести. Потому как голову нужно иметь на плечах, а не тупую кочерыжку!

— Встаем! Подъем, мать вашу! — Воронов прохаживался в проходе между рядами двухъярусных коек, с голым торсом в галифе и сапогах.

Над головой Виктора скрипнули пружины койки второго яруса, после чего свесились ноги его соседа. Тот поболтал ими, сладко зевнул, потянулся, после чего спрыгнул на пол. Нестеров так же поднялся, и толкаясь с соседями, начал натягивать носки, потом трико и футболку.

— Ну чего вы толкаетесь как беременные коровы! — презрительно бросил взводный.

— Так ведь тесно, господин юнкер, — подал голос Зуев, один из сторожил и заводил взвода.

По его словам вначале было куда как вольготно. Это потом поступающих начали набивать как селедку в бочку, и теперь тут не развернуться. Что ему категорически не нравилось. Вот и сейчас он оттолкнул от себя абитуриента, мешавшего ему одеваться.

— Вы же, мать вашу, человеки разумные. Ну так и действуйте соответственно. Разумно. Что вам стоит договориться между собой и определить место для каждого из вас, кто и где будет одеваться. Казарменный быт появился не на пустом месте. Расстояния между кроватями, тумбочки, табуретки, все это результат вековой практики. Так что, просто включайте мозги. А если вам не доходит через голову, то дойдет через ноги и руки. Кто оделся, выбегаем и строимся на центральном проходе. Да поторапливайтесь вы, беременные клячи!

Господа юнкера наблюдали за бестолковой суетой, с нескрываемым презрением и высокомерием. У Виктора, имевшего негативный опыт общения с парочкой старшекурсников, от этих взглядов в буквально смысле закипела кровь. От необдуманных действий останавливало его только то, что головы он все же не терял, и понимал, что находится тут на птичьих правах и вылететь может в любой момент.

Одевшиеся абитуриенты вываливали на широкий центральный проход. Где выстраивались по отделениям в четыре шеренги. При этом вели они себя довольно шумно. Подтрунивали над теми, кто еще не проснулся. Те, в свою очередь лениво отмахивались от новоявленных товарищей.

— Равня-ась! Сми-ирно!

Подал команду старшина роты унтер-офицер Учайкин. Дождался когда строй замрет, и прекратится всякое шевеление. После чего скомандовал.

— Вольно! Плохо, господа абитуриенты. Очень плохо.

Командный состав рот состоял из унтеров и юнкеров перешедших на четвертый курс. У их однокашников сейчас практика в войсках на командных должностях. Этих же оставили в училище, для командования временными ротами и взводами абитуриентов. Не сказать, что Виктору понравилась бы такая стажировка. Уж лучше в войска, поближе к танкам!

— Господа абитуриенты, давайте определимся. Вы еще не военнослужащие. И пока не приняли присягу, никто не может вас наказать за ваши проступки. Даже главком вооруженными силами президент Песчанин. Но вы напрасно думаете, что находитесь в домике и вам никто и ничего не сможет сделать. У нас есть одна небольшая проблема. А заключается она в том, что в этом году слишком многие недалекие маменькины сынки решили, что они достойны гордо носить офицерские погоны. Наша задача разъяснить вам, что это ошибочное мнение, и еще до начала вступительных экзаменов облегчить работу приемной комиссии, уменьшив ваше число. Так вот, господа абитуриенты. Вас никто не будет уговаривать. Вас никто не будет наказывать. Вас никто не будет жалеть. Вам никто не будет угрожать. Уясните одну маленькую деталь. Вы нам не нужны. Это не мы вас позвали. Вы сами приперлись сюда. И у вас еще есть неделя, чтобы дойти до строевой части, забрать документы и успеть подать их в гражданские вузы. Отсев будет жестким. И тот, кто вылетит отсюда по причине дисциплинарных проступков, больше никогда не сможет повторить попытку поступить ни в одно военное училище республики. Зарубите себе это на носу. А теперь, господа абитуриенты, должен отметить, что вы недостаточно расторопно поднимались. А посему, мы сегодня непременно потренируемся в этом. Р-рота! Р-равняйсь! Сми-ирно! Повзводно. Справа по одному. На утреннюю физическую зарядку. Бегом! Марш!